«Партия! Тебе я славу пою!»

Так называлась глава в моей статье «Национал-капитализм», вышедшей осенью 1994 года в «Независимой газете». В этой статье было несколько долгосрочных прогнозов. Один из них, насчет пришествия через десять лет национал-капитализма в России, похоже, уже оправдался. Но был ведь и другой, время которого уже на пороге. Именно он и вынесен в заголовок.

Что же я писал по этому поводу в 1994 году?

«История показывает, что национальному капиталу в период его бурного становления необходима сильная, слаженная государственная поддержка <…> Ясно, что и наша огромная страна не может не управляться, должна управляться. Но кто и как сможет это делать? Мой ответ: только партия. <…>

Механизм власти в стране следует создавать заново. И он по необходимости может быть только партийным».

Мне кажется, мы вплотную подошли к историческому моменту, когда и этот прогноз обретает плоть и кровь, становится явью. А значит, пора всерьёз поговорить о феномене партократии, о его плюсах и минусах.

Но вначале обратим внимание читателей на тщетность альтернативных вариантов управления.

Не будем обсуждать, надо ли управлять Россией. Романтический взгляд на вещи, в соответствии с которым надо просто дать людям жить, как они хотят, и собирать с них налоги, как пчёлка мёд с дикорастущих цветочков, хотя и популярен в крайне либеральных кругах, но за явной абсурдностью не прижился в обществе.

Любая страна (Россия не исключение) пока ещё нуждается в государстве, а государство – это управление и принуждение, как известно. Без принуждения управлять, увы, никому ещё не удавалось, такова жизнь. Вопрос лишь в том, насколько оно оправдано эффективностью управления.

Управление может быть эффективным и неэффективным. Критерием тут выступает способность государства в кратчайший срок мобилизовать все свои ресурсы на решение жизненно важной общегосударственной задачи. А мобилизационные возможности напрямую зависят от того, насколько быстро и качественно исполняются распоряжения центральной власти. Что, в свою очередь, зависит от способности центральной власти к двум вещам: 1) осуществлять непрерывный контроль, 2) реально награждать и наказывать по результатам контроля.

Маленькой страной может управлять в наше время кто угодно – монарх, президент, премьер, парламент. Потому что контроль за исполнением распоряжений устанавливается легко даже на личном уровне. И такой контроль может быть быстрым, постоянным и эффективным. А потому и принуждения требует в меньшей степени.

Большой страной, такой, как США, Китай, Индия или Россия, в наши дни не может управлять ни отдельная личность (монарх, президент, премьер), ни коллективная личность (парламент). Ибо, во-первых, ею нельзя управлять без посредников. А во-вторых…

Монарху сегодня уже никто не в силах вернуть былой общенародный авторитет божественной власти, авторитет Помазанника Божия, благодаря которому только и было возможно самодержавие. А без этого авторитета – монарх есть обычный человек, точно так же рождённый женщиной, как вы или я; от того, что кто-то чем-то его «помазал», ничего не меняется. Ни вы, ни я, ни кто-то другой не обязаны исполнять его повеления, если они нам непонятны или пришлись не по нраву. И не исполняли – или исполняли криво, спустя рукава, уже при последнем Романове, когда вера пошатнулась в образованном (и не слишком) обществе. И монархия оттого рухнула. А что же теперь говорить о её восстановлении!

Еще меньше авторитета у президента. Пусть за него проголосовало хоть 90% электората – но я-то не голосовал (или голосовал лукаво, формально, из карьерных соображений, под влиянием минуты и т.д.)! Значит мне он и не президент, пусть идёт-катится куда подальше со своими дурацкими указами. И вообще: он – в Москве, далёко, а я – местный губернатор, всё тут назубок знаю; что он может понимать в наших делах?! Куда он лезет со своими указами, не разбираясь в местной ситуации? И потом: у него там могут быть свои цели-задачи-интересы, а у нас тут свои. Опять же, сегодня один президент, завтра другой – на всякий чих не наздравствуешься. Эй, президент! Не мешал бы ты, право слово! И указ центральной власти спокойненько кладётся под сукно. Половина указов Ельцина не исполнялась! Половина!

Попытка Путина поставить губернаторов в зависимость от Кремля и сделать более управляемыми с помощью назначений – жалкий паллиатив. Где Путин – а где Казань, Великий Новгород, а тем более Владивосток. Он поставил над губернаторами ещё одно управленческое звено: окружных полпредов. И что? Стала больше управляема Казань? Великий Новгород? Владивосток? Как бы не так… Губернатор с полпредом всегда договорятся, они-то рядышком, а президент – далеко. Вот Ингушетия ни копейки не перечислила в бюджет за все постсоветские годы от своих нефтяных барышей – и что? Да ничего! Нет у президента таких рычагов, чтобы воздействовать на ситуацию, особенно в глубинке. И полпреды такими рычагами не стали.

В этом весь вопрос: рычаги, шестерёнки, приводные ремни и тому подобная фурнитура, без которой не может работать ни один механизм, в том числе государственный. Вот во что всё упирается. За что ни схватись – всё гнило! Всё коррумпировано! Всё неуправляемо!

Как рассказал нам осведомлённый обозреватель ТВЦ Алексей Пушков, сегодня в Кремле лежит 42 нужнейших проекта государственного значения, лежат мёртво, бездвижно. А почему? А потому что Кремль уверен: дай только под эти проекты средства – их немедленно разворуют.

Дополню Пушкова: в несколько раз большее число проектов, не менее важных, отклонено и не дошло до Кремля именно и только потому, что на них своровать нечего! А почти 160 уже принятых федеральных целевых программ (ФЦП) не имеют установленного финансирования.

Итак, одни самонужнейшие проекты морозятся чиновниками, ибо те не предвидят от них выгод, а другие – президентом, чтобы предвидимая от них выгода не пошла мимо государственного кармана – в чиновничий. Это значит: мобилизационные возможности президентской власти равны нулю.

И это – система управления?!

Результат пятнадцатилетнего развития «новой России», преобразованной из партократического государства в президентскую республику, наиболее ясно и выпукло обрисован в скандальном докладе Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), вышедшем в июне с.г. Его основной тезис: Россия превратилась в «слабое государство с сильными чиновниками». Сказано – как отрезано: исчерпывающе полно и точно.

Вот вам итог замены партократической системы управления на административную, «демократическую»! В результате с каждым годом Россия уходит всё дальше от провозглашенной в её основном законе – Конституции – цели: построения социального государства (ст.7). А президент уплывает всё дальше от народа, который его избрал: сегодня по опросам Левада-Центра, лишь 16% опрошенных считает, что Путин «успешно и достойно справляется с проблемами страны» (хотел бы я взглянуть в глаза этим людям!). А 71% недоволен работой правительства (среди офицеров этот процент выше – 80%). Таковы последствия всесилия чиновников.

А в чём секрет силы чиновника? В безответственности. Нечем его наградить, кроме возможности воровать ещё больше. Нечем его существенно наказать.

Ну, допустим, президент снимет какого-то высокопоставленного чиновника, хоть того же губернатора, с должности. И что? Да тот плюнет, развернётся и пойдёт ещё хлеще деньгу зашибать! (Хотя и сейчас уже человек небедный, имеет собственность за рубежом.) Потому что он, во-первых, за годы губернаторства давно заготовил себе «запасной аэродром» по линии бизнеса. А во-вторых, он вложит в этот бизнес все накопленные за те же годы связи и отношения, ибо успел прикормить и милицию, и ФСБ, и суды, и прокуратуру, и банки, и бандитов (обязательно! а как же?), и местных бизнесменов, многие из которых в доле у него, а у большинства в доле – он сам… Что ему президентский гнев-немилость? Сильно ли пострадали Руцкой? Аяцков? Михаил Касьянов? И мн. др., как говорится?

У президента нет в руках ни реального кнута, ни реального пряника. И он, кроме всего прочего, боится своих ближних чиновников, против которых и вовсе бессилен и от которых зависит больше, чем они от него.

Так ли было при партократической системе? Когда чиновником высокого ранга мог стать только человек с партбилетом, рекомендованный на данный пост старшими товарищами по партии?

О, нет!

Как бы высоко ни стоял чинуша, его как члена партии в любой момент могли вызвать в Кремль на ковёр и пропесочить по партийной линии так, что кое-кого на носилках выносили! Потому что каждый знал: конец партийной карьеры – это конец карьеры вообще, а то и свободы, а то и жизни. Сегодня ты всесильный секретарь обкома, а завтра тебя, «вычищенного» из партии, лишенного партбилетика, и в дворники-то не возьмут. Хорошо, если вообще в лагерную пыль не превратишься. Так могли поступить даже с членом ЦК ещё при Брежневе и Андропове, а что говорить о более ранних временах, о Сталине. Вся бюрократия при нём по струночке ходила!

Чиновник должен был соответствовать линии партии, но он должен был ещё соответствовать и моральному кодексу строителя коммунизма. Он не должен был не только воровать и взяточничать, но и вести безнравственный образ жизни. И за ним на сей предмет был догляд со стороны и парткома, и КГБ, и народного контроля. А в случае чего – и МВД с Прокуратурой.

И чиновники боялись. Конечно, злоупотребления и по службе, и в личной жизни встречались и тогда, но не такие же, как теперь!

В Калининграде я с мамой жил в соседнем доме с первым секретарем обкома Н.С. Коноваловым. В точно таком же советской постройки блочном доме, только у нас было две комнаты, а у него – три. У нас машины не было, а у него была: служебная «Волга». Жена его, Глафира Васильевна, работала, как все, в том же институте, где и мои мама с папой, ходила, как все, обедать в институтскую столовую, одевалась скромно...

Чиновник-партиец не мог себе позволить лишних привилегий и всяких безобразий ещё и потому, что спросили бы не только с него, но и с того, кто его на такую должность рекомендовал. А это уж было табу в системе партийного вассалитета: подставить своего протектора! Поэтому партийная ответственность и партийная дисциплина по всей стране гарантировали высокий уровень мобилизации и управляемости.

Гибкая, всепроникающая, пронизывающая всё производство в городе и деревне, армию, милицию и госбезопасность, все социальные сферы структура – партия – держала чиновничество в узде, заставляя его плохо ли, хорошо ли, действовать по единому плану, по единой стратегии развития страны. Любой сигнал, данный на самом верху общественной пирамиды, мгновенно доходил до самого низа и тут же неукоснительно исполнялся.

Партийная ответственность. Партийная дисциплина. Здесь, в этих формулах, содержались оба универсальных инструмента управления: кнут (большой) и пряник (небольшой). С годами кнут становился всё меньше, а пряник всё больше (это были симптомы разложения), но всё же система действовала.

Понятно, что чиновникам такая система рано или поздно стала не по нутру, и они сделали всё, чтобы её развалить любой ценой. Особенно усердствовали те, кто стоял повыше прочих: Горбачёв, Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин и т.д.

И развалили.

И мы получили неуправляемую страну.

За монархом стоит авторитет Господа Бога.

За вождем партии – любовь и доверие миллионных масс, спаянных единой политической идеологией, единой политической волей.

За российским президентом не стоит ничего, кроме изменчивых симпатий электората.

Мы удивляемся, что президент не обуздывает чиновников. А сам-то он кто? Он и сам – чиновник по найму, в чём честно и признается. И не более того (к сожалению). И он точно в таком же положении, как его окружение: если заставить президента уйти с поста, окажется, что он точно так же обеспечен на будущее, у него есть «запасной аэродром», в том числе, за рубежом, и вообще он человек не бедный. Олигарх, можно сказать, как и его ближнее окружение.

Ворон не выклюет глаз другим воронам.

Вертикаль безответственности – сверху донизу российской власти. Президент никого не может заставить отвечать за свои дела, потому что он и сам ни за что ни перед кем не отвечает. А ведь права и обязанности неразрывны между собой…

В России уникальное законодательство, которое не только оградило первого президента Ельцина от любых преследований, но и вообще провозгласило, что никакой президент не может отвечать по суду за всё, что бы он ни натворил за время президентства.

Безответственность президента… Можно ли было выдумать концепцию, более опасную для общества?

Так ли обстоит дело в так называемых развитых странах? Никак нет. Там бывший правитель вполне может оказаться под судом (примеры: Германия, Южная Корея, Япония и др.). И даже не только бывший, но и действующий (США: Клинтон).

Но дело не только в этом. А прежде всего в том, что в цивилизованном мире нет и не может быть президентов… беспартийных! Все правители наиболее уважаемых стран имеют партийную принадлежность: Блэр – лейборист, Буш – республиканец и т.п. Только партии выдвигают на пост президентов и премьер-министров в Германии, Франции, Японии, Испании и т.д. Выдвигают тех, кто в своей деятельности, в своих выступлениях наиболее убедительно воплощает программные установки партии, кто наиболее внятно их артикулирует (или создаёт) и наиболее последовательно проводит в жизнь. И предварительный отбор кандидата проводит именно партия, организуя вначале внутренние выборы, на которых соревнуются кандидаты-однопартийцы.

В этом колоссальная разница между выборами президента в Европе и Америке – и российскими выборами.

Голосуя за того или иного президента, граждане Европы и Америки голосуют за платформу, за политическую программу партии, которая не может быть изменена по прихоти одиночки. Эта программа публична, она принята как руководство к действию всех её членов вплоть до президента, она масштабна, долгосрочна и касается, как минимум, всей страны. За выполнение этой программы президент отвечает перед выдвинувшей его партией и перед всей страной. А партия – многомиллионная рука и разум – его контролирует. И избиратель это знает.

За что голосует гражданин России, избирая президента? За красивые глаза? Или за красивые слова о простом русском человеке и о мочении боевиков в сортире? (Нас недаром призывают «голосовать сердцем», не включая мозги! Как это точно! Как это тошно! Как по-российски!)

Нет, российский гражданин голосует лишь за свои смутные, ничем не обеспеченные надежды, забывая поговорку о том, что надежда есть отложенное разочарование. Зато дальнейший ход событий ему об этом неизбежно напоминает.

По сути, единственное внятное обещание – новый президент даёт его в момент инаугурации – блюсти Конституцию. Ну и как ? Блюдёт? Нет, целый ряд её статей не выполняется, является, по сути, мёртвым (например, стст. 4, 7, 10, 21, 38 и др.), на некоторые другие идет непрерывная и небезуспешная атака властей (например, стст. 3, 9, 14, 29, 30, 32, 40, 41, 43 и др.), а по поводу иных идёт дискуссия: не изменить ли.

Иных обязательств гарант Конституции у нас не имеет. Даже если он проспит все четыре года – его клевреты будут рассказывать народу с экранов о том, какое крепкое у него рукопожатие и как много он работает над документами. А если он, проснувшись, вдруг передаст всё управление Россией вместе с «ядерным чемоданчиком» другу Бушу, его никто не сможет остановить, схватить за руку. Он ведь не обещал этого не делать! А если и обещал – так ведь он никак не отвечает за свои обещания.

Путин недаром не вступает ни в какую партию, хотя такие заявки время от времени приходится слышать от разных лиц. Так, на учредительном съезде «Единой России» (я там присутствовал, во Дворце Съездов, слышал сам) Шойгу рассказывал залу, что президент вот-вот вступит к «медведям», чтобы возглавить их союз. Время от времени подобные байки рассказывали и другие ответственные лица с высоких трибун.

Но вотще. Президент вовсе не торопится в партийные сети. Плохо ли ему? Да, не опираясь на партию, он не может эффективно управлять страной. Ну и что?! Плевать! Зато и партия не может им управлять! Ведь его личная власть полностью бесконтрольна и полностью безответственна, как у римских императоров эпохи упадка. Зачем же ему на себя одевать хомут партийных обязательств? Зачем связывать себя партийной ответственностью и дисциплиной, которым подчинялся даже Сталин, а вот он – не подчиняется? Зачем подписываться под обязательствами, выполнять которые он не собирается?

Президент России – невменяем. Не в психологическом, конечно, а в политическом и юридическом смысле. Ну, а если он и в самом деле вдруг рехнётся? Это сильно скажется на нашей жизни и судьбе страны, но, как ни странно, никак не скажется на его собственном положении.

Скорее всего, следующий претендент в президенты, учитывая ельцинско-путинский опыт, тоже не захочет быть партийным, предпочтет остаться «общенародным». И вновь российские избиратели проголосуют неизвестно за что. И вновь у них не будет никаких гарантий, что предвыборные обещания будут выполняться. Ведь обещания гражданина – это не партийная программа. «Обещать – не жениться».

О чем это говорит?

Выборы беспартийного президента в такой стране, как Россия, есть политический нонсенс и проявление позорного неуважения к самим себе. Они должны быть запрещены законом! Мы не Монако и не Лихтенштейн.

Итак, совершенная необходимость восстановления партийного управления Россией – налицо. А возможно ли это? Разве крах КПСС не доказал с потрясающей убедительностью исчерпанность и неэффективность партократической модели?

Как раз наоборот. Доказал, увы, ее сверхэффективность. Ибо развал страны и партии был инициирован её верхушкой. И самый совершенный инструмент управления, который только знала история, послушно самоуничтожился, попутно уничтожив СССР, ибо был запрограммирован на беспрекословное подчинение верхушке.

Сверхэффективность партийного руководства демонстрирует и наш сосед – Китай, но совсем по-другому. Та же сила, обращённая не на деструкцию, как у нас, а на конструкцию, творит чудеса созидания. Это видит весь мир, восхищается и трепещет.

В чем же разница? Почему китайцам удалось сохранить партократическую систему и при этом возвести свою страну к вершинам прогресса и процветания, а нам не удалось ни того, ни другого?

Основная причина расцвета в том, что Компартия Китая (КПК) сумела вовремя идеологически перестроиться, взяв курс – под красным знаменем и собственным водительством – на построение реального национал-капитализма вместо мифического коммунизма. Сохранив «коммунистический» брэнд, чтобы избежать народного возмущения, она негласно, но твёрдо покончила с коммунизмом как доктриной и общенародной целью. Сегодня, когда XVI съезд КПК открыл для предпринимателей двери в правящую партию, эта сущность новой китайской политики обнажилась до конца. Это, так сказать, объективная причина, имеющая характер государственной стратегии. Наша КПСС не поднялась до таких вершин политической мудрости, не нашла в себе достаточно интеллекта, чтобы спрогнозировать оптимальную линию общественного развития, погрязла в догматизме, не разглядела основных вызовов и угроз времени, не смогла перестроиться (если не на словах, то хотя бы на деле, как КПК).

Ну, а вторая причина расцвета, тактического характера, в том, что КПК сохранилась как уникальный, не знающий себе равных инструмент управления, который планомерно и четко, шаг за шагом перестраивает всю великую страну. Железной рукой раздавив дебоширов на площади Тяньаньмынь и не слушая вопли разношёрстых правозащитников по этому поводу, КПК не позволила столкнуть Китай в колониальный капитализм, как это было влёгкую сделано с Россией. Субъективный фактор – качество партийной верхушки (мудрость и воля Дэн Сяопина – глупость и безволие Горбачева, сплочённость ЦК КПК, отсутствие в Китае «пятой колонны» и т.д.) – во многом определил судьбу двух стран. Кроме того, Китай, в отличие от СССР, – мононациональная страна, ему не грозит разрыв по национальным границам, закономерно произошедший у нас.

Сохранивший партийное управление Китай – на неслыханном подъёме. (Аналогичным образом обстоит дело во Вьетнаме, хотя об этом меньше говорят.) Утратившая партийное управление Россия – в неслыханном упадке.

Китай под руководством партии строит национальный капитализм, то есть капитализм патронируемый, но и контролируемый государством и партией. Госпарткапитализм. И постепенно выходит в лидеры мировой экономики и претенденты на мировое господство к концу XXI века. Россия же, лишившись партийного руководства, превратилась в колонию, которая имеет перспективу не дожить до 2050 года.

Сравнение, говорящее само за себя.

Честно говоря, власть партии в китайском варианте – это не просто временная власть какой-то одной партии, которую потом может сменить другая, как это недавно произошло во Франции, или Германии, или Австрии и т.д. Не будем себя обманывать: это однопартийная система, такая же, как в СССР. Никто не ждёт, что на гипотетических выборах китайцы через пару лет вдруг заменят КПК на что-нибудь другое (если только она сама не переименуется). Такая же однопартийная система и во Вьетнаме.

Но разве «развитые страны», при всей их демократии, не знают, что такое однопартийная система? Только не надо лукавить! Однопартийная система была даже в колыбели демократии – в Англии. С одним «но»: формально, внешне, она выглядела, как двухпартийная, но на деле без малого сто лет (с 1689 по 1780-е гг.), с четырёхлетним лишь перерывом, у власти монопольно пребывала одна-единственная партия вигов, представляющая интересы национальной буржуазии. Сегодня, когда консервативная партия Великобритании фактически перестала существовать и претендовать на власть (Маргарет Тэтчер была последним консерватором у власти на обозримый период), Лондон вновь может войти в «клуб однопартийных держав». Как и Япония, где, при внешней многопартийности, после войны бессменно у власти находятся либерал-демократы. Социалисты также бессменно правили Францией двадцать лет – это ли не фактическая однопартийность, заметно изменившая лицо и суть страны? А сколько лет у власти были демократы в США? Их правление казалась нескончаемым…

Что ж, формы ради можно и в России оставить «бумажную» многопартийность. Но если мы хотим обрести вменяемую власть и управляемое государство, если хотим вернуть себе возможность общественного целеполагания, как это прилично уважающему себя народу, не желающему уподобиться «броуновской частице в проруби», мы обязаны восстановить систему фактической партократии.

Меньше всего я хотел бы, чтобы читатель вообразил, будто я ратую за полновластие «Единой России» или реанимацию КПСС. Мол, пусть коммунисты, как в Китае, возьмут бразды правления и… Ни в коем случае! Это отыгранная карта. Коммунистическая идеология, имея в своей основе народные представления об уравнительной справедливости, вполне соответствовала специфическому государству рабочих и крестьян, которого у нас давно уже нет. Сегодня она ретроградна по определению и не годится на роль ни авангарда, ни, тем более, вождя общества.

Руководящая партия должна непременно быть партией общественного авангарда, партией пассионарного слоя, а таковым в наши дни являются только интеллигенция и предприниматели.

Вместе с тем, партия обязана опираться на значимое большинство общества, учитывать его интересы. Рабоче-крестьянская масса именно таковым большинством и была по итогам Гражданской войны, что обеспечило достаточно долгую власть Компартии. Но сегодня, как нам демонстрирует плачевная судьба КПРФ, эта масса хоть еще по-прежнему и большинство, но уже совершенно не значимое. А названные мной слои, пусть и единственно значимые, – увы, не большинство. Значит, надо вообще выходить за рамки классовой парадигмы и обращаться к значимому большинству иного рода, не социальному, а – национальному. То есть, к русскому народу в целом.

Это сделать легко.

Ведь в мире есть только два общественно-идейных стержня, вокруг которых естественным образом группируются большие массы людей: 1) стержень социальной (классовой) солидарности, 2) стержень национальной солидарности. Все остальные объединительные платформы – производные от этих двух доминант.

Отсюда следует императив: руководящая партия на данном этапе обязана быть национально-патриотической. И никакой другой. Её политэкономическим кредо должен быть, в соответствии с моим прогнозом, национал-капитализм (госпарткапитализм) в той или иной словесной упаковке.

Несмотря на меткие и глубокие характеристики, данные четырем нынешним думским партиям Виталием Третьяковым (если верить ему, все четыре тайно или явно продвигают идею национал-капитализма), всерьёз и открыто такой партии у нас пока сегодня нет. Никому не хватает пока смелости встать во весь рост и назвать себя национал-патриотом. Хотя время для этого действительно пришло, и русский средний предприниматель уже осознаёт свои интересы и, прежде всего, испытывает потребность в политическом представительстве. И уже наблюдаются два более-менее откровенных претендента на данную роль: партия Жириновского претендует нагло, «Родина» Рогозина – робко. Оба не имеют к русскому национализму ни малейшего отношения, но конъюнктуру чувствуют – дай бог каждому. (Коммунисты, поддерживая де-факто идею национального капитала, в теории прочно остаются на платформе интернационала. А «единороссы» откровенно пугаются русской национальной позиции, да и как может быть иначе, если там треть людей от Березовского, а треть от Лужкова: инородческий капитал не позволит!)

Что ждёт ЛДПР и «Родину» на предвыборной стезе? Не так давно Жириновский был в одиночестве, и дела его не выглядели блестяще. Но сегодня подъём национал-патриотических настроений и ожиданий в обществе таков, что избиратель, как оголодавший судак на голую блесну, бросается даже на таких бумажных националистов, каковы суть Владимир Волкович и Дмитрий Олегович. Что самое интересное: Рогозин всеми силами пытается откреститься даже от тени национализма, но сила народной потребности ведёт к тому, что национализм Рогозину приписывают со всех сторон, ибо народ хочет обманываться и радостно принимает желаемое за действительное.

Отношения между этими партиями, мягко говоря, напряжённые, вплоть до публичного мордобоя, и эта напряжённость по мере приближения выборов будет возрастать с каждым днём. Но есть о-о-очень существенная разница между ЛДПР и «Родиной», которая позволяет по-разному прогнозировать их судьбу. ЛДПР – это партия Жириновского; если предположить, что конкурент подложит В.В. банановую шкурку под ботинок, в результате чего вождь вышибет себе мозги об асфальт, на его партии можно будет ставить крест. Без Жириновского она не значит ничего: пустой звук; её мгновенно раздербанят на куски разные организации, и скоро все про неё забудут. Если же банановая шкурка попадёт под ноги Рогозину, то «Родина» от этого только выиграет и укрепится. (Ибо именно эта фигура циничного карьериста и конъюнктурщика, панически боящегося даже затрагивать в речах как русский, так и еврейский вопросы, отталкивает от данной партии многих честных, порядочных и умных людей, истинных, а не бумажных русских национал-патриотов.) Вопрос в том, кто успеет вперёд.

Несомненно, что Кремль, для которого «Родина» превратилась из «личного проекта президента» (по недавним уверениям Рогозина) – в головную боль, поддержит теперь в этой борьбе Жириновского и предпримет всё, чтобы торпедировать «Родину». Уже опубликована информация о том, что Бабурин с Шестаковым (СЕПР) намерены через суд отобрать у бывшего товарища по партии, Рогозина, данный бренд. А что такое законопослушные суды (для которых, на самом деле, есть лишь один закон – воля власть имущих), мы очень хорошо знаем. Так что новый раскол организации не за горами. Для начала Бабурина уже вычистили из фракции; Рогозин, давая небольшую пресс-конференцию по данному поводу, на мой вопрос о судьбе бренда «Родина» предпочёл ничего не ответить. Разборку в «Родине», закончившуюся партийным судом над Бабуриным, инициировал Глазьев: экс-претендент на пост президента прислал письмо предавшим его соратникам с предложением пересмотреть вопрос о руководстве во фракции. Пересмотрели своеобразно. Но ведь это только начало кремлёвской многоходовки. На очереди Рогозин?..

Что же делать? Где взять ту партию, которую ждёт страна?

Прежде всего надо понимать: власть партии – это не «партия власти». Организация, не имеющая идеологии, не выражающая авангардных общественных ожиданий, спаянная лишь шкурным интересом, не может мобилизовать страну и нацию. Партию нельзя выстроить «сверху», «верхушечная» партия (пример: «Единая Россия») не может быть эффективна. Ибо для этого она должна проникать в толщу народа, подпитываться его энтузиазмом, а тут мы, напротив, зрим полный отрыв от народа и как следствие – антинародную политику (пример: закон о монетизации льгот).

Если же говорить конкретно о «Единой России», доставшейся Путину в наследство от Ельцина и Березовского, да еще «обогащённой» Лужковым, то президент ей, естественно, не доверяет. Контролирует (через Грызлова и др.) – и довольно. А между тем, потребность в рычагах, шестерёнках и приводных ремнях существует объективно. Отсюда и отчаянная попытка Путина создать, в обход номенклатуры, – свою, карманную, партию с легким национал-патриотическим (в соответствии с духом времени) надцветом: «Родину». Насколько известно, в её создании поучаствовал президентский фонд.

Однако дело сорвалось, и стало очевидно: хоть деньги у Путина есть, но национально-патриотическую партию из Кремля – не выстроить, и лидера народного из Кремля – не назначить. Пример с «Родиной», чья внутренняя противоречивость и непредсказуемость однажды стала слишком очевидной даже Путину, говорит об этом слишком внятно.

Партия должна и будет расти снизу и вести с собой собственных вождей. Она должна опираться на капитал средних русских бизнесменов, образующих непотопляемую сеть, которую невозможно ни вычислить всю (ввиду количества участников), ни разрушить. Она должна чётко отличаться от других партий, должна иметь ясную русскую национальную идеологию, доктрину, должна внятно и современно, без никчёмной архаики, отвечать на вопрос о будущем России во всех его параметрах: политическом, экономическом, географическом, юридическом, идеологическом…

Пятнадцать лет тому назад я излагал в статье «Русские и капитализм»:

Идейно-политический контроль над этим процессом должна взять на себя Русская национальная партия, а его материальную базу составит Союз русских промышленников и торговцев. Опираясь на капитал Союза, Партия поведёт борьбу за русские приоритеты политическими средствами. Союз, опираясь на политику Партии, будет утверждать эти приоритеты в материальной жизни.

Осуществимость этих планов зависит в первую очередь от позиции, которую займут русские интеллигенты и предприниматели. Судьба русской нации сегодня в их руках. Ответственность велика, как никогда».

За полтора десятка лет эти простые мысли, которые сначала многих людей шокировали, постепенно становятся привычными. Осталось только воплотить их в жизнь.

Сегодняшнее российское общество напоминает уже не бессмысленную, неупорядочную химическую взвесь, а перенасыщенный раствор, в который надо только сунуть кристалл – и пойдёт бурный процесс структуризации. Вплоть до революционных преобразований.

Такой кристалл у нас есть.

Если у русского народа, у России, хоть что-то ещё осталось от инстинкта самосохранения (а в этом у меня нет сомнений), система партократии будет восстановлена.

Попомните мое слово.