На вопросы корреспондента газеты «Человек и его права» о референдуме в ПМР отвечает российский политолог Лев Леонов.

Никто не сомневается, что назначенный на 17 сентября референдум является важной политической доминантой года. Это «наш ответ Керзону». На организацию и проведение референдума брошены все силы и средства. Из уже сокрушенного так называемой «блокадой» республиканского бюджета выделяется около 200 тыс. долларов. В Постановлении Верховного Совета ПМР о референдуме умалчивается, за счет чего (кого) будут изысканы эти средства. А это вопрос интересный. Ведь финансирование референдума, согласно Избирательному кодексу ПМР, осуществляется только из бюджета. Таким образом, деньги, уже распределенные в бюджете года, нужно будет у кого-то забрать: ведь будет странно, если дополнительные деньги на референдум появятся в бюджете как бы ниоткуда – сразу возникнет резонный спрос, сколько же в этом «неоткуде» осталось и куда эти неучтенные деньги предполагалось потратить. С целью определить источник финансирования референдума предполагается внести изменения в Закон Приднестровской Молдавской Республики «О республиканском бюджете на 2006 год». У кого же заберут? Не думаю, что депутаты или исполнительная власть откажутся от зарплаты ради референдума. Дороги в ПМР в этом году и так почти не ремонтировались из-за безденежья. Тут ничего не возьмешь. Армию, милицию, госбезопасность, естественно, не тронут. Если уж «блокадную» российскую гуманитарную помощь (сужу о ее наиболее значительном и известном мне досконально челябинском вкладе) направили не нуждающемуся гражданскому населению республики, а в значительной степени на обеспечение довольствия МО, МВД и МГБ. Ничего не возьмешь и в агросекторе, традиционной дойной корове, - она давно издохла в ПМР. Остаются - кто? Врачи, пенсионеры, учителя. Пояса после референдума придется подтянуть на одну дырочку. Вопрос только - ради чего?

Противники референдума, в основном, используют аргумент, что результаты его никем не будут признаны. Зачем, мол, тогда его проводить? Меня этот аргумент совершенно не убеждает. В правовом смысле воля народа какого-либо государства, законным образом выраженная не референдуме, не нуждается в признании никакого народа никакого другого государства, ни какого угодно рода представителей других народов или государств.

Референдум обречен по другой, более серьезной причине.

Он не порождает никаких юридических последствий, поскольку существенно противоречит законам республики – Избирательному кодексу и Конституции. То есть проводится с нарушением закона, и значит, в правовом государстве (если таковым является ПМР) его результаты не имеют никакой юридической силы. Даже в ПМР, не говоря уже о России или Молдове.

Это просто доказать. Действующий Избирательный кодекс ПМР, в котором регламентируются вопросы проведения референдума, запрещает (ст. 150): «Не могут выноситься на референдум взаимоисключающие вопросы». А два вопроса референдума 17 сентября являются как раз взаимоисключающими. Действительно, нельзя же одновременно присоединиться и к России, и к Молдове. Ответ «да» («за») на один вопрос (о присоединении к России) подразумевает «нет» («против») на другой (о вхождении в Молдову), и наоборот. Устроители референдума посчитали, что граждане ПМР именно так (взаимоисключающе) и ответят, и тогда, мол, будет ясна картина пристрастий приднестровцев, что и требовалось от референдума.

Но откуда такая уверенность, что люди, ответив на один вопрос «да» («за»), на другой ответят «нет» («против»)? А если люди на оба вопроса ответят «да»? Имеют они право на такой вариант? Имеют. Можно ли считать бюллетени с такими двойными «да» недействительными? Нет, нельзя считать недействительными, ибо по закону недействительными являются бюллетени, в которых по заданному вопросу отмечены сразу и «за» и «против», или не отмечены ни «за» ни «против».

Следовательно, при вполне законной комбинации двух «за» на два взаимоисключающих вопроса сентябрьского референдума его итоги становятся лишенными всякого смысла. Разумеется, если так ответят более половины опрошенных. Вот почему запрет на взаимоисключающие вопросы является не прихотью законодателей, а совершенно необходимым фундаментальным условием, чтобы не получить пустого результата. Для референдума 17 сентября в нарушение закона это условие не было соблюдено.

Мне скажут, кто это у нас станет голосовать одновременно за присоединение и к России, и к Молдове? И хотя такая реплика уже не имеет существенного значения, поскольку закон-то нарушен и дальше уже в правовом государстве говорить не о чем, я все-таки на этот вопрос отвечу.

Итак, кто у нас будет голосовать и за Россию, и за Молдову? Те, кому все равно, к какому бы государству ни прислонилось Приднестровье, лишь бы прекратилось существующее подвешенное состояние. Разве их предупредили, что нельзя голосовать дважды «за» на два вопроса? Не предупредили. А если предупредили, то такое предупреждение незаконно: люди имеют полное право дважды по двум вопросам голосовать «за».

Будут дважды голосовать «за» те, кто в нашем многонациональном государстве не могут себя помыслить отделенными ни от России, ни от Молдовы, ни, кстати сказать, от Украины. Им что тогда, не ходить на референдум? Как это, например, высказал в прошлом номере газеты «Человек и его права» редактор Н. Бучацкий. Нет, эти люди придут и проголосуют дважды «за», тем самым проводя свою волю и желание жить вместе с народами и России и Молдовы. Они так вопросы референдума и прочитают, будьте уверены.

И наконец, дважды проголосуют те, кто за независимость Приднестровья, но с последующим вхождением в состав Молдовы. Желание устроителей референдума провести свою волю путем манипуляции сознанием приднестровцев (в первом вопросе предлагается проголосовать за независимость, а во втором – против независимости, кто же будет голосовать против независимости?) сыграло с ними дурную шутку. Не искушенные в хитромудрых ловушках приднестровцы из первого вопроса выберут независимость, а из второго Молдову – вот вам и два «за» на два вопроса.

Лежащее на поверхности лукавое желание устроителей получить предсказуемый результат референдума привело и к более серьезным просчетам. Опять же к нарушению закона.

Так, в Избирательном кодексе ПМР, установлено (ст.ст. 146, 150 ): «Выносимые на республиканский референдум вопросы должны быть четко сформулированы во избежание их двоякого толкования». В отмененном в связи с принятием Избирательного кодекса Законе ПМР о референдуме, это требование изложено более удачно, воспользуемся им также: «Вопрос должен быть сформулирован четко с тем, чтобы на него был возможен однозначный ответ».

Предложенные на референдум 17 сентября вопросы (каждый сам по себе) имеют не только двоякое толкование, но и «троякое», «пятиякое» и т.д. толкования. А в комбинации двух вопросов – вообще могут возникать такие комбинации толкований, о которых лукавые устроители референдума и подумать не могли. Даже более строгое с юридической точки зрения требования отмененного Закона о референдуме о возможности только однозначного ответа не может быть применено к вопросам сентябрьского референдума. Произошло так потому, что каждый вопрос референдума фактически состоит как минимум из двух так сказать «подвопросов». Например, первый «подвопрос» первого вопроса: «Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики?» Самостоятельная сущность этого «подвопроса» особенно ярко видна на фоне первого «подвопроса» второго вопроса референдума: «Считаете ли Вы возможным отказ от независимости Приднестровской Молдавской Республики?» Второй «подвопрос» первого вопроса референдума звучит так: «Поддерживаете ли вы курс на свободное присоединение Приднестровья к Российской Федерации?» Самостоятельность его также хорошо корреспондируется с молдовским вариантом из второго вопроса.

Даже не стоит доказывать (уже математикой доказано), что на два вопроса возможны комбинации из четырех ответов. Например, по первому вопросу референдума. 1. За независимость и за присоединение к России. 2. За независимость и против присоединения к России. 3. Против независимости, но за присоединение к России. 4. Против независимости и против присоединения к России. Но референдум нам предлагает выбор ответа не из четырех вариантов по каждому вопросу, а только из двух. В результате нарушения закона по поводу формулировки вопроса, точный учет волеизъявления голосующих становится невозможен.

Если кто-то считает, что ответ №3 по первому вопросу надуман, невозможен («против независимости, но за присоединение к России»), прочтите второй вопрос референдума о Молдове, где применяется именно такая конструкция. Устроители референдума избавили меня от необходимости доказывать. (Надеюсь, взрослого человека не поставит в тупик применение в первом вопросе референдума слова «присоединение», а во втором – «вхождение в состав»? В озвученной на днях трактовке спикера Е. Шевчука, сохранить независимость и присоединиться к России, не «входя в состав» можно в качестве ассоциированного члена новообразованного государства. Но это лишь еще одно из доказательств многочисленности трактовок вопросов референдума. Что противоречит закону).

Вопросы референдума составлены крайне неудачно. Мало утешает, что предложенные Президентом И. Н. Смирновым вопросы были еще беспомощнее. Окончательный вариант не стал более четким, а главное - более законным. Нет возможности говорить о всех ловушках и нюансах, в которые заводит приднестровцев эти плохо сформулированные вопросы. Ну, например, вопросы референдума ПРЕДПИСЫВАЮТ ПРОЦЕДУРУ будущей интеграции (с Россией – «присоединение», с Молдовой – «вхождение в состав»). А что, если Россия предложит «войти в состав»? Так вот, сентябрьский референдум не дает права на подобное развитие событий. Только присоединиться, не теряя независимости. Смешно, но это так, ибо итоги референдума никто не вправе переиначить, и воля народа должна быть исполнена так, как она выражена. Но о таких деталях невозможно даже одним словом сказать – так этих «блох» много. Я поставил целью отметить только самые кричащие нарушения законов самой же ПМР при назначении сентябрьского референдума. И кое-что выше уже указал.

Но самой потрясающей, конечно, является конституционная ловушка, в которую попадают устроители референдума. Вкратце это выглядит так.

Согласно ст. 1 Конституции, ПМР является суверенным независимым государством. Эта норма основана на проведенном в свое время референдуме и является основой всего дальнейшего государственного строительства ПМР. Основой появления своих собственных законов и отказ от руководства законами других государств (СССР, Молдовы). Основой распоряжаться судьбами людей – «казнить и миловать». Основой права лишать людей части их доходов в качестве уплаты налогов и сборов на содержание госаппарата и разных государственных структур. И т.д.

Но из сути первого вопроса референдума вытекает, что его устроители стоят на позиции признания отсутствия независимости Приднестровья на момент проведения референдума. Они спрашивают людей о согласии поддержать курс на независимость Приднестровья. Если по-русски читать, то независимость здесь является итогом курса на независимость, то есть ее на данный момент еще нет. Фактически это означает, что группа людей, называющихся депутатами Верховного Совета ПМР, перечеркнула волю народа Приднестровья и изменила правовой государственный статус ПМР. Вообще-то это уголовное преступление.

Если независимость Приднестровья еще впереди, то на каком основании издаются самостоятельные законы и осуществляется самостоятельная государственная деятельность и политика. В частности, на каком основании проводится данный референдум? Что, на этот счет существует Постановление парламента Молдовы? Или какие-то законы СССР, действительные для Приднестровья и других государственных новообразований после распада Союза?

Вопросы референдума противоречат ст. 1 Конституции ПМР, поскольку никакого обсуждения вопросов независимого статуса республики, кроме его изменения, на референдум не может быть вынесено.

Исходя из вышеизложенного, я утверждаю, что итоги референдума 17 сентября не могут иметь никакого правового значения, даже в качестве консультативного мнения, поскольку формулировки вопросов референдума, во-первых, не позволяют установить однозначно суть волеизъявления участников, а во-вторых, они составлены с нарушением требований законов самой же ПМР.

Поэтому известное высказывание Президента И.Н. Смирнова, что на итоги референдума может-де опереться в дальнейшем Россия, принимая решение о будущем Приднестровья, совершенно не состоятельно в правовом смысле. То есть собственно в том значении, ради достижения которого и устраивался референдум. С учетом других соображений, которые выходят за рамки данного интервью, у меня вообще-то складывается мнение, что подлинной целью сентябрьского мероприятия является как раз недопущение реального изменения существующего статуса Приднестровья. И все отмеченные в интервью ошибки – вовсе не ошибки, а суть замысла. И мне искренне жаль приднестровцев, которым власть в очередной раз морочит голову.

А если мне скажут, что я неправ, что вопросы референдума подразумевают вовсе даже другое, так на это есть простой ответ: у меня по вопросам референдума сложилось такое мнение, а у вас – другое. Значит, однозначного трактования вопросы референдума не имеют. А законом этого не допускается. Что и требовалось доказать.

Отказаться от проведения референдума в сентябре. Тщательно проработать формулировки вопросов, не лукавя, не пытаясь манипулировать сознанием людей, а честно предоставив им возможность высказать свое мнение. Провести референдум позже. При этом мне представляется совершенно недемократичной попытка заткнуть рот тем приднестровцам, которые видят перспективы не только в Молдове или России. Речь веду о двух больших группах – во-первых, тех, кто считает, что Приднестровье должно быть само по себе, то есть «обыкновенным» суверенным и независимым государством. И во-вторых, ориентированных на Украину.

Кроме того, считаю, что статус референдума должен быть повышен до конституционного. То есть в результате референдума должны быть внесены изменения в Конституцию, обязывающую власти ПМР предпринять вполне конкретные действия для достижения вполне конкретной цели. Если власти действительно хотят что-то изменить в существующем положении. Конечно, мы не можем референдумом продиктовать России или Молдове присоединить («принять в состав») Приднестровье, но мы можем создать действительно законное правовое положение, чтобы власти Приднестровья могли обратиться к России, Молдове (или Украине) с просьбой о присоединении («принятии в состав»), с одной стороны, а с другой, чтобы у этих государств появилось законное правовое основание рассматривать эту просьбу.

«Человек и его права» (Тирасполь), 2 августа 2006 г.

Вернуться в Линдекс