Разразившийся в ноябре этого, 1997 года мировой финансовый кризис самым непосредственным^образом отразился на финансовой системе России. Он потряс основы всей экономический политики верхов правящего режима, высветил с предельной ясностью его суть как либеральную диктатуру коммерческого интереса.

В чём же причина этого кризиса? Как долго он будет продолжаться? Какие изменения в структуре мировой экономики должны произойти, чтобы преодолеть его? Какое воздействие будут иметь его последствия на мировое развитие? Вот наиважнейшие вопросы, которые требуют однозначных, без всяких экивоков, двусмысленностей и лжи ответов. И на них не в состоянии ответить ни представители либерального российского официоза, ни одна политическая и интеллектуальная сила в современном западном мире, и больше того, в современном мире вообще. Потому что ответить на них вне теоретически развивающегося националистического мировоззрения, проблемами жизни принуждаемого с политэкономических позиций осмысливать процессы в мировой экономике и политике, невозможно в принципе.

В силу конкретно-исторических обстоятельств, дать ответ на эти вопросы и теоретически связать причины финансового кризиса с событиями, происходящими в каждой конкретной стране, может сейчас только и только русский революционный национализм.

Итак. В чём причина мирового финансового кризиса? Как он развивается и что за ним следует?

Чтобы разобраться в этом, полезно обратиться к историческому опыту мирового экономического и политического развития в первой половине XX столетия.

После Первой Мировой войны в Западной и Центральной Европе и в Дальневосточной Азии одна за другой происходили буржуазно-демократические революции. В том числе в ряде стран с быстро развивающимися отраслями индустриального промышленного производства: в Прусской империи, в Австро-венгерской империи, в Японской империи, в Испании. Резко углубился характер протекания буржуазно-демократических преобразований в Италии, которые начинались ещё накануне войны в результате революционных по своему значению либеральных политических реформ премьер-министра Джолитти. С одной стороны, распад прежних, феодально-бюрократических систем власти в этих странах привёл к распаду экономических и социальных отношений, организованных этими системами власти и промышленным и сельскохозяйственным производством, вызвал упадок производительных сил как таковых. А с другой стороны, шло быстрое накопление капиталов и собственности у спекулянтов, ростовщиков, казнокрадов, коррупционеров, бандитов, которые в двадцатых годах (а в Италии ещё до войны) стали в этих странах скупать средства массовой информации, политиков, чиновников и прорываться к политической власти. Опираясь на идеологию гуманитарного либерализма, они захватывали контроль над институтами буржуазно-представительной демократии, утверждали отвечающую их интересам конституцию и устанавливали режимы диктатуры коммерческого космополитизма. Тем самым делавшие коммерческие капиталы и захватывавшие собственность асоциальные слои населения в этих странах запускали процессы зарождения и становления новых, буржуазных политических отношений. В результате господства в этих странах коммерческого космополитического интереса и идеологического либерализма, посредством бесконтрольной спекулятивной торговли осуществлялась их хаотическая и всеохватная интеграция в мировой капиталистический рынок с уже сложившимися, зрелыми буржуазно-капиталистическими государствами, а именно, с Великобританией, Нидерландами, Францией и США. Такая интеграция вызывала в экономических структурах буржуазно-капиталистических государств важнейшие изменения.

Во-первых, вследствие того, что буржуазно-демократические революции совершались в недавних феодально-бюрократических державах, которые за десятилетия до Первой мировой войны наладили индустриальное производство, как государственное капиталистическое производство, и оказывались конкурентами буржуазно-капиталистических государств в разделении мира на сферы влияния. Развивавшие феодально-бюрократический капитализм державы после буржуазно-демократических революций разваливались, теряли не только все сферы мирового влияния, но и сами превращались во второсортные полуколониальные придатки развитых буржуазно-капиталистических государств, то есть исчезали для них в качестве конкурентов на мировых рынках сбыта промышленной продукции. Во-вторых, четырехлетние потребности воевавших в мировой войне европейских держав в военной технике подтолкнули индустриально-промышленное развитие США, привели к значительному перетеканию именно в эту страну промышленных капиталов мировой экономики. Капиталы эти после окончания войны позволили быстро произвести перестройку производства в Соединённых Штатах на цели конвейерного выпуска потребительских товаров, производимых уже не только для внутреннего рынка, но так же для европейского и азиатского рынков. Предназначенное на экспорт товарное производство в США помогло восстановлению потребительского сектора экономики буржуазно-капиталистических государств Европы, когда в этих государствах такое производство переживало упадок из-за отсутствия необходимых капиталовложений. Это вело к росту в них коммерческих капиталов, обслуживавших товарные потоки из США в Европу, в том числе в страны, где происходили буржуазно-демократические революции, в колонии европейских держав, а так же потоки сырья из колоний европейских буржуазно-капиталистических держав в Соединённые Штаты.

Такой характер восстановления мировой капиталистической экономики стал причиной быстрого становления единого потребительского рынка в буржуазно-капиталистических государствах, роста влияния в них коммерческих капиталов и коммерческого интереса в политике и появления слоя людей, которые процветали на коммерческих сделках. А это, в свою очередь, породило бум спроса на недвижимость, на самую передовую и высокотехнологичную бытовую технику, - технику, которая находила массового потребителя практически только в этих странах, - заставило американскую экономику перестроиться на быстрое развитие средств производства потребительской техники. При этом базовые отрасли и в США, и в Европе теряли привлекательность для вкладчиков капитала и приходили в упадок, они не могли конкурировать с коммерцией и потребительским производством, которые давали гораздо больший и быстрый дивиденд.

В результате того, что новые высокотехнологичные товары находили покупателя только в наиболее развитых странах, где была необходимая энергетическая и коммунальная инфраструктура и общая культура образа жизни, где формировался средний класс, произошло быстрое замыкание экономик этих стран на самих себя. Иначе говоря, торговые потоки промышленных товаров перемещались в основном лишь между метрополиями буржуазно-капиталистических государств, и даже колонии этих государств превратились исключительно в сырьевые придатки. Великобритания, игравшая роль главной колониальной империи и морской сверхдержавы, мирового центра банковской деятельности по обслуживанию мировой торговли, преобразовалась в оплот олигархических кланов, контролировавших мировую коммерческую и финансовую спекуляцию. Она предстала воинственной защитницей либеральных ценностей, заказчицей политики Лиги Наций, политики, которая фактически отстаивала интересы только четырех буржуазно-капиталистических государств, обогащавшихся за счёт коммерческой капиталистической эксплуатации всего остального мира

К чему это вело, особенно показательно проявилось в США. На волне неслыханного процветания в середине двадцатых годов, в Соединённых Штатах безудержно росли цены на недвижимость, кредиты буквально навязывались банками, пропаганда избранности Америки и безграничных возможностей развития её потребительского производства и бытового обслуживания побуждала множество людей открывать своё дело, свои предприятия. Они искренне верили заверениям президентов, что такое процветание отныне будет вечным.

Отрезвление началось, когда на Уолл-Стрит 29 октября 1929 года разразился финансовый кризис, вызванный кризисом американского перепроизводства потребительских товаров. Несмотря на обещания американского президента Герберта Гувера, что кризис вскоре будет прёодолён, он углублялся в течение года, а затем произошёл обвал ставшего самым ёмким среди буржуазно-капиталистических государств, американского рынка в Великую экономическую Депрессию, что привело к состоянию депрессии всю мировую капиталистическую экономику.

Возникавшие в связи с широчайшим производством потребительских товаров социальные слои, из которых формировался национальный средний класс, то есть мелкое и среднее предпринимательство, работники крупных компаний по производству автомобилей, сельскохозяйственной техники, бытовых приборов и приспособлений, а так же занятые в сферах торговли и обслуживания - все они оказались в особенно тяжёлом положении. Именно по ним в первую очередь пришёлся удар кризиса, так как предприятия объявляли о своём банкротстве сотнями тысяч и миллионами. Высокая образованность и социальная активность позволила представителям этих слоев быстро объединяться вокруг политических организаций национального среднего класса, создавать новые общественные и политические организации, и они стали оказывать на власть буржуазно-капиталистических государств всё возрастающее политическое давление снизу.

Но в них, в этих новых буржуазных странах господствовали режимы диктатур коммерческого космополитизма и идеологического либерализма, абсолютно чуждые интересам развития производительных сил, интересам высокопроизводительного промышленного развития. Чуждость этих режимов интересам становления производительных сил доказывалась тем, в частности, что капитал из развитых буржуазно-капиталистических государств в эти страны не шёл, несмотря на все призывы правительственных бюрократов. Ибо производственные отношения в них были отсталыми, недостаточно социологизированными, не соответствовали требованиям самых передовых производительных сил, а потому не способными обслуживать производство продукции, которая была бы конкурентоспособной, отвечающей запросам открытого мирового рынка.

Прорыв в социологизации производительных отношений в переживавших буржуазно-демократические революции странах оказывался возможным единственно через социальную революцию, которая по форме должна была иметь характер революции национальной. Ибо только национальные революции могли политически ускорить отмирание народно-феодального мировоззрения, народно-феодальной культуры производственных отношений и совершить посвящение государствообразующих этносов в национально-городское, национально-корпоративное буржуазно-капиталистическое мировоззрение с совершенно новой этикой общественного разделения труда. Выходило так, что лишь национальные революции в ряде стран Европы и в Японии способны были дать перспективу выхода из финансового, экономического и политического кризисов самым передовым, самым развитым буржуазно-капиталистическим государствам.

Потому-то правящие круги этих государств и позволили произойти таким революциям и в Германии, и в Испании, в других странах, чрезвычайно зависимых от их политической позиции. Так или иначе, но своими главными капиталистическими инстинктами их правящие элиты по сути способствовали приходам к власти националистических режимов в вызревших к этому буржуазных странах. Восхищения высших британских и даже американских политиков в двадцатые-тридцатые годы вождями националистических режимов, в том числе Муссолини и Гитлером, хрестоматийны.

Установлению самых радикальных форм националистических режимов никоим образом не мешали правительства и правящие круги США, Великобритании и Франции. Серьёзных политических конфликтов с такими режимами у них не было до тех пор, пока германский национал-социализм и японский милитаризм не перешли некую черту, за которой возникла угроза коренным интересам развитых буржуазно-капиталистических держав, когда дальнейшие уступки стали экономически и политически невозможными Да и после этого им было очень трудно подтолкнуть общественное мнение своих стран к прямому военно-политическому противостоянию с нацистскими государствами, тем более что хронический финансовый кризис после второй фазы Великой депрессии в 1931 году перерос в хронический экономический кризис, обострив повсеместно внутренние расовые проблемы.

Выход из начавшегося в 1929 году кризиса мировой капиталистической экономики обозначился лишь после 1945 года, когда заканчивалась эпоха мировых потрясений от целого ряда национальных революций, то есть после перерастания и преобразования переживших их государств в буржуазно-капиталистические государства с политическими системами, способными проводить политический курс необратимого становления национальных капиталистических государств. Послевоенное расширение общего числа государств с национально-корпоративными общественными системами привело к их устойчивой взаимной экономической интеграции при сохранении высоких темпов промышленного развития в каждой из них. Результатом стал гигантский толчок раскрепощению производительных сил промышленной цивилизации за счёт возможности вовлечения в процесс капиталистического разделения труда новых десятков миллионов высококвалифицированных рабочих и служащих и становления крупных промышленных корпораций, что вело к экономической рентабельности производства сложной наукоёмкой продукции и дорогостоящих фундаментальных исследований. Именно это обстоятельство породило научно-техническую и информационно-технологическую революции, коренным образом изменивших мир за пять послевоенных десятилетий.

Совершенно схожая ситуация вызревает сейчас, но на новом витке мирового развития промышленной буржуазно-капиталистической цивилизации.

Предпосылки нынешнему мировому финансовому кризису вызревали в семидесятых годах, когда начиналась информационно-технологическая революция К её осуществлению оказались приспособленными только самые высокоорганизованные буржуазно-капиталистические нации, или вернее сказать, национальные общества, уже завершившие индустриализацию и завершавшие научно-техническую революцию в производительных силах, что стало возможным благодаря появлению у них национально-корпоративной этики труда и политической культуры среднего класса, который стал главным производительным и распределительным классом в этих обществах Стремительный рост производительности труда, появление совершенно новых потребительских изделий информационного обеспечения привели к очень быстрому отрыву этих наций от других государств мира, как в росте материального благосостояния, так и в создании самых современных экономических и социально-политических отношений. Предпринимая попытки догнать эти государства в экономическом развитии, страны остального мира брали у финансовых институтов этих государств всевозможные кредиты, но оказывалось, что они не в состоянии создавать современное конкурентоспособное производство из-за отсталых производственных отношений. Проценты по кредитам не только не погашались, но непрерывно росли. Чтобы как-то погашать хотя бы проценты по кредитам, остальные страны расплачивались сырьём и простейшей, дешёвой по себестоимости продукцией. Долговые обязательства развивающегося мира развитым буржуазно-капиталистическим государствам стремительно нарастали, обеспечивая последним потребительское процветание, схожее с процветанием четырёх буржуазно-капиталистических государств в 20-е годы накануне финансового кризиса м Великой депрессии.

Особенно успешными были дела у самого высокоорганизованного национально-корпоративного буржуазно-капиталистического государства второй половины XX века, у Японии, которая возглавила внедрение идей и открытий информационно-технологической революции в массовое производство. Восьмидесятые годы для Японии стали тем же, чем были двадцатые годы для США. Огромные прибыли всех производящих передовую потребительскую технику корпораций Японии привели к искусственному завышению, как курса акций этих корпораций, так и стоимости японской недвижимости, к буквальному навязыванию населению кредитов всевозможными японскими банками. Политический крах Советского Союза, наступивший вследствие «холодной войны» и буржуазно-демократической революции в России, аналогичный краху Прусской и Австро-венгерской империй, последовавшему после Первой мировой войны и буржуазно-демократических революций 1918-года в Пруссии и в Австрии, открыл для Запада новые, прежде закрытые рынки в бывших сферах советского влияния. Дававшая сотни процентов прибыли коммерческая эксплуатация этих огромных рынков временно сняла на Западе проблему межгосударственной конкуренции и непрерывного совершенствования качества продукции и подстегнула рост производства в Японии, в Южной Корее, в Китае и на Тайване, как подстегнула она производство средств потребления и потребительское процветание в Соединённых Штатах и Западной Европе.

Почему рухнул и распался СССР?

Холодная война потребовала ускоренного перехода на рельсы информационно-технологической революции. Именно информационно-технологическая революция экономически и политически надорвала Советский Союз, который оказался по уровню развития производственных отношений не приспособленным соответствовать новым требованиям к качеству таких отношений, а потому не смог выиграть гонку в развитии передовых производительных сил. Советские методы индустриализации основывались на экстенсивной эксплуатации сырья и русского крестьянства, перебиравшегося в города по всей стране и приносившего в них народно-патриотическое имперское мировосприятие; крестьянство в городах оказывалось политически неорганизованным, а потому предельно эксплуатируемым ради военно-политического могущества империи. Однако к семидесятым годам в основном завершилось раскрестьянивание русской деревни, после чего исчезли возможности продолжать экстенсивное индустриальное развитие. А производственная культура полиэтнического пролетариата, создававшиеся на коммунистических догмах советские производственные отношения оказывались слишком низкими для того, чтобы осуществлять перевод экономики к интенсивному промышленному развитию, к всеохватной научно-технологической революции.

Кризис производственных отношений в советской империи непрерывно обострялся все 70-е годы, зеркально отражая общий идеологический кризис коммунистического режима. Он вызвал сначала экономический, а затем и политический кризис, который привёл Россию к буржуазно-демократической революции, происшедшей в 1989 году. А с октября 1993 года, в результате политического переворота, в стране утвердилась диктатура коммерческого космополитизма и идеологического либерализма. Эта диктатура коммерческого интереса осуществила ускоренное вовлечение России в мировые капиталистические товарно-денежные отношения, она обеспечила всяческим спекулянтам и казнокрадам прямой доступ к заёмным финансовым средствам Запада и заполнила внутренний рынок западными товарами, тем самым, принуждая производителей промышленной и сельскохозяйственной продукции страны к участию в мировом разделении труда. Низкий уровень социальной и политической культуры работников промышленного и сельскохозяйственного производства России привёл к естественному следствию. Российское производство не могло конкурировать по производительности труда, по культуре производства с предприятиями национальных государств Запада. Оно начало разрушаться, внешний капитал в его развитие не шёл, а наоборот, значительный внутренний капитал всеми путями убегал в развитые страны, способствуя бурному подъёму в них потребительского производства на новой информационно-технологической основе, которое привело Запад к неслыханному процветанию. В результате, все противоречия между Западом и остальным миром обострились до предела.

Уже в восьмидесятые годы вследствие информационно-технологической революции в развитых капиталистических государствах, революции, в которую не могли вписаться остальные государства мира, происходило быстрое нарушение торговых и финансовых балансов между развитыми государствами Запада и остальным миром. Отсутствие необходимой энергетической и промышленной инфраструктуры, низкие доходы не позволяли большинству населения развивающегося мира пользоваться дорогостоящей высокотехнологической продукцией. Потоки высокотехнологичных товаров развитых государств Запада к развивающимся странам ослабевали. И это происходило при одновременном бегстве капитала из развивающихся стран на Запад, так как на Западе капиталы быстро оборачивались и можно было получать большую прибыль Кредиты западных банков и правительств остальным странам мира росли, но они частично разворовывались местными элитами и возвращались капиталовложениями в экономику Запада, а частично перекачивались в коммерческую спекуляцию, шли на формирование в развивающихся странах крупных коммерческих капиталов, которые превращали эти страны в колониальные сырьевые придатки экономических систем самых развитых капиталистических государств Такой характер экономических взаимоотношений привёл к тому, что остальной мир оказался в той или иной мере хроническим финансовым должником Запада.

Одновременно с этим процессом неуклонно нарастала торговля между промышленными капиталистическими странами, превращая их в единый потребительский сверхрынок, идеологически объединяемый либерализмом, а политически*"" общими экономическими интересами. Крах советской империи привёл к раскрытию огромных новых рынков бывшего коммунистического блока для экстенсивной коммерческой сверх эксплуатации. Он лишь подтолкнул бурный рост финансовой спекуляции и производства потребительских изделий в ряде стран Западной Европы, в Японии и Южной Корее, в Тайване и в США - в последней стране, главным образом, за счёт вовлечения в производство азиатских иммигрантов. А быстрое, за неполное десятилетие, истощение возможностей новых рынков поглощать производимую на Западе продукцию подготовило всеохватный кризис перепроизводства, а как следствие этого перепроизводства, острый финансовый кризис. Он и разразился в ноябре 1997 года.

Каковы последствия нынешнего финансового кризиса для России?

То же самое ожидает и Россию. Переживающая диктатуру коммерческого политического интереса, втянувшаяся в нищенское существование Россия, которая свыклась с мучительным выживанием в условиях хронического спада производства, вследствие чего лишь частично зависящая от процессов в мировой рыночной системе хозяйствования, будет надорвана нынешним финансовым кризисом не сразу, но к осени 1998 года. К тому времени кризис производства на Западе приведёт к падению цен на нефть и газ, на другое сырьё. Такое падение мировых цен на энергоносители при развале собственного российского производства продовольствия и промышленных продуктов первой необходимости, которые придётся закупать на Западе, помогая Западу смягчать его кризис, быстро истощит валютные резервы российской финансовой системы и, в конце концов, столкнет её в пропасть отказов от своих обязательств и ускоряющейся инфляции. При отсутствии реальных средств и резервов смягчения удара через мобилизационное наращивание собственного производства, дестабилизация экономической и политической ситуации будут всеохватной, катастрофической. Она обострит все противоречия режима до предела, приведёт к взрывоопасной дестабилизации всю систему власти, парализует все официозные политические силы и правящий класс. Реальный выход из политического тупика тогда станет возможным единственно через политические лозунги переходного периода, который должен подготовить Россию к русской Национальной революции!

Таким образом, возникнут предпосылки и условия для подъёма национал-демократического движения и, когда это движение превратится в серьёзную политическую партию, для политически легитимного установления националистического режима диктатуры промышленного политического интереса, одной из задач которого будет решительное очищение власти от обанкротившегося правящего класса выразителей коммерческого космополитического интереса. Очищение власти от ныне господствующего правящего класса станет возможным лишь после появления политической силы, способной на политическое подавление его стремления удержаться у власти любой ценой и любыми средствами. Поэтому национал-демократическая партия добьётся успеха только решительным требованием расширения демократии, революционного превращения демократии либеральной, обслуживающей связанное с коммерческим интересом абсолютное меньшинство населения страны, в демократию национальную, опирающуюся на жизненные потребности подавляющего большинства представителей государствообразующего этноса. А эти жизненные потребности большинства связанны с надеждами на становление в России самых современных производительных сил XXI века

Если при любом режиме диктатуры коммерческого космополитизма основными субъектами интеграции в мировую экономику являются физические и юридические лица, осуществляющие коммерческую деятельность. То любая национальная революция сначала политически, а затем de jure и de facto утверждает национальное государство в качестве главного субъекта интеграции в мировую экономику, которое превращается в посредника между внутренним коммерческим интересом и внешним миром. Это создаёт предпосылки, позволяющие проводить политику государственной целесообразности без оглядки на коммерческий интерес как таковой. А именно, стратегически оставаясь в мировой экономической системе капиталистических отношений, тактически осуществлять жёсткое авторитарное регулирование внутренней экономической политики, подчиняя её задаче мобилизационного восстановления производительных сил и революционного прорыва в социологизации общественно-производственных отношений на основе воспитания у государствообразующего этноса национально-корпоративного общественного сознания. Только таким образом будет возможным восстановить промышленное производство России уже в принципиально новом качестве, как готовое к конкуренции на мировых рындах. А по мере укрепления позиций национальных промышленных производителей на мировых рынках возникнут условия для постепенного ослабления посредничества национального государства в коммерческой деятельности физических и юридических лиц и возвращения экономических и политических прав национальному коммерческому интересу.

Иного пути к выходу из наступившего финансового кризиса у стран развитого Запада, и больше того, у мировой экономики вообще - нет! Кризис будет объективно тянуться столько времени, сколько его субъективно потребуется для завершения русской Национальной революции и трансформации выполнившего её задачи режима в режим осуществления русской Национальной Реформации. Правящие силы развитых буржуазно-капиталистических держав вынуждены будут смириться со всеми неизбежными последствиями русской Национальной революции для мировых отношений, вынуждены будут приспосабливаться ко всем потрясениям, которые ожидают всю промышленную цивилизацию в связи со становлением нового субъекта национального права, имеющего геополитические потребности быть глобальной Сверхдержавой. Смириться с этим их будут подталкивать и демографические проблемы. Соотношение демографического баланса между развитыми национальными обществами и остальным, вообще-то, антагонистически враждебным промышленным национальным государствам человечеством, отставшим на многие поколения в своём социальном и политическом развитии, с каждым годом ухудшается. В развивающемся мире всё большая часть населения теряет надежды вырваться из нищеты и отсталости, укрепляя те реакционные силы, которые стремятся взорвать всю систему мировых экономических отношений, разрушить породившую такие отношения современную промышленную цивилизацию. Чтобы удержать достижения промышленной цивилизации от упадка и для продвижения этой цивилизации вперёд, необходимо обеспечить определённую демографическую основу такой политике. Такую основу в ближайшей перспективе Запад в состоянии создать лишь с помощью русского национального общества, за счёт вовлечения русского национального среднего класса в процесс борьбы за научно-технологический прогресс и в процесс формирования национальных обществ в других, переживающих буржуазно-демократические революции странах.

Объективной исторической целью русской Национальной революции будет распространение идеологии политического национализма в страны, которые к ней вызрели при коммунистических режимах и сейчас оказались под гнётом диктатур коммерческого интереса и идеологического либерализма. Главным образом в страны с православной традицией народного самосознания, которые переживают глубокие ломки отмирания этих традиций и становления буржуазного мировоззрения, через смену мировоззрений приспосабливаются к буржуазно-капиталистическим преобразованиям. Для развитых промышленных государств осуществляемая режимом проведения русской Национальной революции идеологическая экспансия во внешней политике будет приемлема постольку, поскольку она подготовляет максимально возможное расширение числа новых национально-корпоративных обществ. То есть обществ, способных к прорывному буржуазно-капиталистическому развитию, способных вскоре войти в рыночный союз со всеми развитыми промышленными государствами для максимально быстрого выведения их из всеохватного финансового и экономического кризиса и для укрепления их военно-политических позиций в вызревающем глобальном противостоянии с остальным миром. В частности, вследствие такого положения дел станет практически возможной и выполнимой политическая задача вовлечения в русскую Национальную революцию украинской и белорусской мелкобуржуазной среды горожан ради создания единой русской социально-корпоративной нации на основе единого этнического Архетипа и единой традиции древнерусской государственности.

Главной и чрезвычайно важной по последствиям особенностью нынешнего мирового финансового кризиса явилось то, что он начался в Японии. Яснее ясного указан локомотив промышленной буржуазно-капиталистической цивилизации второй половины XX столетия. Раньше об этом можно было лишь рассуждать, а теперь это подтвердилось предметно.

До 1929 года мировые финансовые кризисы капиталистической экономики начинались в Великобритании. В 1929 году мировой финансовый кризис впервые разразился не в Великобритании, а в США, и тогда в Европе вынуждены были признать, что именно в эту державу Нового Света, за океан переместилось лидерство в развитии мировой буржуазно-капиталистической экономики. Именно под это лидерство стала выстраиваться вся экономическая и политическая система межгосударственной политики, так называемого, Запада после 1945 года, то есть после завершения национальных революций в целом ряде стран Европы и в Японии, которая привела к значительному расширению числа буржуазно-капиталистических национальных государств и качественно укрепила позиции капитализма в мире.

Глобальное могущество Соединённых Штатов, которое проявилось после краха СССР, временное, кажущееся. Превращение остального мира в фактическую колонию США продлится недолго, о чём говорит прежний исторический опыт развития капитализма. К примеру, в 20-х годах, когда переживавшая буржуазно-демократическую революцию Германия перестала быть могучей державой, прекратила существование в качестве феодально-бюрократической империи, бывшей прежде основным противником буржуазно-капиталистических Великобритании и Франции в борьбе за мировое влияние, экономически и политически распадалась, тогда наступил кажущийся расцвет английской глобальной империи, над которой не заходило солнце. Но уже через два десятилетия британская сверхдержава стала неумолимо разъедаться внутренними болезнями, потому что перестала быть лидером в воспитании и организации самых передовых производственных отношений, а ее финансовое и экономическое могущество оказывалось следствием контроля над мировыми торговлей и финансовой спекуляцией. Ибо именно успехи в системном развитии промышленного производства являются главным основанием для интернационального политического права быть ведущим государством промышленной капиталистической цивилизации, основной задачей которого является организация интернационального разделения труда и осуществление политики, направленной на отстаивание духовных и политических интересов этой цивилизации.

Как и в Великобритании 20-х годов, в США конца XX века приоритеты целей в экономике выстроены не под производство, а под обслуживание мирового финансового, коммерческого посредничества, и основные доходы этой Сверхдержавы обеспечиваются огромными дивидендами за организацию мировых торговли и финансовой спекуляции. При углублении глобального финансово-экономического кризиса, во второй фазе перерастающего в Великую Депрессию капиталистической экономики, объективно начинается распад мировой торговли, мирового рынка финансовых и коммерческих услуг, что наносит главный удар именно по той державе, которая их организует. В наше время новая Великая Депрессия нанесёт сокрушительный удар в первую очередь по доходам США. Она постепенно подорвёт возможности Соединённых Штатов содержать сеть стратегических военных баз для осуществления контроля над торговыми путями и политическими режимами в ключевых регионах планеты, будет неуклонно ослаблять американские намерения защищать и продвигать интересы, внутренне присущие промышленной цивилизации как таковой, и, в конечном итоге, делать их чуждыми имманентным интересам промышленной цивилизации.

Во время Великой Депрессии 1931-1945 годов, начало которой положил финансовый кризис 1929 года, происходила мучительная передача Великобританией роли ведущей державы капиталистического мира самому промышленно развитому государству Запада Соединённым Штатам Америки. И США смогли войти в эту роль естественным образом вследствие своего геополитического положения и огромных территориальных и сырьевых ресурсов. Япония, превратившись в ведущую промышленную державу капиталистического мира наших дней, не в состоянии быть глобальной военно-политической державой. Она не может создать вооруженные силы, позволяющие нести бремя стратегической ответственности за стабильность в мире Она не может опереться на традиции великодержавной дипломатии, на собственные сырьевые энергетические ресурсы, которые обеспечили бы ей возможность дипломатического манёвра в условиях военно-политических кризисов в регионах, где проявляется жизненная зависимость промышленной цивилизации от нефти, урана Она слишком удалена от таких регионов, чтобы иметь возможность быстро перебрасывать к ним военные силы давления на потенциальных противников интересов промышленно развитых капиталистических государств.

Возникает очень тревожная для мировой стабильности ситуация Во-первых, нынешний мировой экономический кризис превратит исламский фундаментализм в единственную идеологию, которая будет способна осуществлять функцию идеологического насилия в большинстве мусульманских стран. И ислам, в таком случае, консолидирует эти страны в борьбе за господство над развитыми промышленными государствами, будет подрывать их внутриполитическую стабильность, то есть, он станет выполнять ту роль в мировой политике, которую до своего краха выполнял коммунизм. Во-вторых, военно-политические потрясения Второй Мировой войны, которые заставили все государства мира радикально, революционно модернизировать политические и социальные отношения - эти потрясения исчерпали позитивный потенциал воздействия на ход истории. Поэтому для очередного витка революционной модернизации производственных отношений в мире, для смены социальных и политических устройств на самые современные для каждой конкретной страны, что является единственным средством разрешения накапливающихся, в том числе антагонистически непримиримых, противоречий в распределении производительных сил между регионами и странами, может оказаться необходимой Третья Мировая война. И тогда тенденции подготовки к такой войне станут объективно неудержимыми.

А накануне таких событий США теряют исторический динамизм развития национально-корпоративного и усложняющего социальные связи общества, разъедаются деградацией традиции национально-республиканских представлений о целях государственной политики. Для поддержания необходимого уровня производственных отношений и производительных сил им приходится привлекать управленческие, интеллектуальные, трудовые ресурсы из тех стран Азии, где укоренилась высокая этика корпоративного труда, как традиционная, опирающаяся на глубокую расовую цивилизационную культуру, принципиально отличающуюся от европейской. В результате, американская Сверхдержава превращается в слоёный пирог разных цивилизационных традиций организации общественных отношений. В ней накапливаются взрывоопасные противоречия расового цивилизационного противостояния, происходит разрушение американо-англосаксонского национально-общественного мировоззрения, его разложения до состояния полирасового имперского народного мировоззрения, идёт неуклонная деморализация национально-государственной системы власти, что постепенно разъедает государственное устройство, его способность и волю осуществлять стратегическое и тактическое управление всеми мировыми делами в качестве исторически прогрессивной Сверхдержавы. В результате, американское, а в более широком смысле англосаксонское, доминирование в мире становится реакционным, США превращаются в мирового жандарма, защищающего коммерческий олигархический империализм, антагонистически враждебный промышленному цивилизационному развитию Приближается закат трехсотлетнего англосаксонского лидерства в развитии капитализма и прогрессивных общественных отношений, приведшего к зарождению промышленной цивилизации. Япония же не в силах принять наследство ответственности за стабильность интересов промышленной цивилизации как таковой.

Такое положение дел обрекает мировую политику в ближайшие десятилетия на чрезвычайную неустойчивость, на зависимость имманентных интересов промышленной цивилизации от случайностей, от мелочей. И это происходит в то время, когда подступающие одновременно экологический и энергетический, а так же демографический кризисы требуют обратного. Они требуют высочайшей организованности, твёрдой воли и объединения мобилизационных возможностей всех наиболее развитых промышленных буржуазно-капиталистических держав для осуществления совместных действий по противостоянию этим кризисам. А такая консолидация немыслима, нереальна без очень сильного лидерства главной промышленной державы. Говоря иначе, интернациональной промышленной цивилизации становится жизненно необходимой Сверхдержава с очень  высоким уровнем производственных отношений и производительных сил при высокой стабильности национально-корпоративного общественного устройства, Сверхдержава, способная подать моральный и политический пример остальным развитым капиталистическим государствам, объединяющая их и дающая им смысл дальнейшего существования.

На данном этапе мировой истории такой Сверхдержавой в обозримые десятилетия не может стать никакая иная держава, кроме России. А стать такой она сможет лишь после русской Национальной революции и в эпоху последующей Национальной Реформации. И только в том случае, если она осуществит самую рационально решительную, самую радикальную русскую Национальную революцию в тех идеологических и политических границах, какие обязательно нужны для становления статуса глобальной геополитической Сверхдержавы.

Такая политическая Сверхзадача русского революционного национализма является не некой блажью расистов, а жизненной потребностью выживания промышленной цивилизации и эволюционно самой развитой части человечества как таковых. Иной альтернативы нет. Наступающий финансовый кризис основательно встряхнёт Запад, заставит его трезво взвесить реалии и дать русскому национализму карт-бланш на Национальную революцию именно в качестве радикальной расовой социальной революции. Либо промышленная цивилизация начнёт распадаться, гибнуть, - и неизбежно погибнет! - либо ее спасёт, даст ей новое историческое дыхание русская Национальная революция, русская Национальная Реформация, становление молодой русской нации, как нации с глобальной ответственностью за судьбу лучшей части человечества.