Председательствующий. Уважаемые присутствующие, приглашаю вас начать работу в сегодняшнем заседании нашего «круглого стола» на тему «О репатриации в Российскую Федерацию». (…)

Савельев А.Н. Добрый вечер, уважаемые коллеги! Обсуждая сегодня проблему репатриации, мы, конечно, говорим не только о законе, но и о самой этой проблеме в связи с остальными проблемами, с которыми мы сталкиваемся. И закон, который представлен вам на рассмотрение и многим разослан, это всего лишь доля тех проблем, которые взаимоувязаны между собой. И, конечно, одним этим законопроектом изменить серьезно ситуацию не удастся. Мы попытаемся это сделать, мы видим определенные перспективы дальнейшего законодательного творчества, но в то же время, именно этот проект помогает сделать хотя бы первый шаг, и, может быть, действительно разломать ту часть законодательства, которая делает ситуацию безвыходной и бесперспективной. Принято такое количество законов, что, кажется, сделать уже ничего нельзя, страна умирает, а мы говорим: «Извините, у нас все делается по закону». С такой законодательной практикой, конечно, необходимо бороться. Свой доклад я назвал «Из миграционных тупиков к разборчивой этнополитике».

Обсуждение проблемы репатриации не может проводиться в отрыве от понимания причин возникновения масштабных миграционных потоков. Мы сможем здраво выстраивать законотворческую деятельность только если будем видеть картину в целом – весь комплекс проблем, связанных с национальной политикой – политикой формирования, защиты и укрепления российской политической нации, частью которой являются российские соотечественники и репатрианты, переселившиеся в Россию или намеренные предпринять этот шаг.

Проблема правового регулирования репатриации и статуса репатрианта тесно связана с миграционными процессами и формированием государственной миграционной политики России, поскольку с 1991 года (отчасти и ранее) эти процессы носят характер обратного оттока русских и в целом «нетитульных» народов из прежде освоенных ими территорий бывших союзных республик СССР и внутренних республик РФ. Оба миграционных потока следует рассматривать как следствие одних и тех же причин, подорвавших жизнеспособность нации. Отношение российской власти к репатриантам, беженцам и вынужденным переселенцам во многом формирует ее образ в глазах русского зарубежья и выстраивает жизненную стратегию «нетитульных» народов в новом зарубежье, решающих вопрос о своей готовности поддаться насильственной ассимиляции, продолжать бороться за свои права или переселяться в Россию.

Поскольку новое русское зарубежье во многих постсоветских государствах фактически обречено на вымирание, интеллектуальное и культурное вырождение, надо было наладить организованное переселение из тех стран, где против русских и других коренных народов России осуществляется политика геноцида, создать условия для формирования переселенческих общин. Однако российские власти на это не пошли. В течение многих лет никаких существенных мер по защите зарубежных соотечественников или по достойному приему их в РФ так и не последовало.

Во многом это связано с наличием в самой РФ мощных этнократических лобби. Внутрироссийские удельные номенклатуры, получившие статус федеративных политических элит, также стремились превратить русских в нежелательное меньшинство, поскольку боялись интеграции исторической России, как и их единомышленники в постсоветских этнократиях за рубежами РФ. Дискриминация русского населения указывает на явно присутствующий интернациональный политический замысел, не имеющий ничего общего с интересами народов постсоветских государств и многомиллионного русского зарубежья. Ответом на этот замысел должна быть вполне определенная национальная политика России, составляющей частью которой является организация репатриации и признание наиболее мощным миграционным потоком переселенцев в РФ фактом репатриации.

В более широком контексте репатриация включается в национальную политику, затрагивающую следующий круг проблем:

- становление единой политической нации (этносепаратизм, зарубежные соотечественники, национальная безопасность, культурные и государственные традиции…);

- миграционная политика (миграция легальная и нелегальная, желательная и нежелательная, демографические диспропорции);

- этнокультурные анклавы и диаспоры (этнографические заповедники, культурные автономии, российские народы за рубежом);

- кадровая политика и этнономенклатура (проблема лояльности российских и зарубежных этноэлит к российскому государству).

В этом поле репатриация составляет связанный с другими фрагмент действительности. Соответственно, законодательство в сфере репатриации должно учитывать, что в перспективе предстоит создание целого пакета законов.

Вопрос о единой нации так или иначе упирается в этнополитику: могут ли быть российские народы политическим целым. Если так, то должны ли они при этом отказаться от своей этнической принадлежности? История показывает, что такого отказа никогда невозможно добиться даже с применением силы. Таким образом, этнополитика неизбывна и проблема в том, кто будет ее формировать. Спонтанная этническая самоорганизация конфликтна. Только государство способно усмирить этническую стихию. В то же время, вычурно искаженные представления о государстве, имеющие хождения в сегодняшнем политическом классе России, привели к тому, что государство оказывается исполнителем воли разнообразных этнических групп, будто бы выражающих волю народов России. Именно поэтому власть мечется между запретительными и побудительными мерами в сфере иммиграции. Излишняя свобода оказывается свободой проходного двора, излишняя регламентация подрывает связи с зарубежьем и сказывается на экономических процессах.

Перевес в одном направлении – и мы лишаемся графы «национальная принадлежность» в паспорте и получаем сверхжесткий закон о гражданстве. Перевес в другом направлении – и готовится восстановление графы и смягчается закон о гражданстве. Но разумнее было бы оставить эти «качели» и искать решение в другом измерении – на пути определения параметров желательной миграции и создания барьеров для нежелательной миграции.

Иммиграция в Российскую Федерацию должна быть ограничена как по общим основаниям (судимость, опасные болезни, участие в экстремистских организациях, участие в шпионской деятельности против России и т.п.), так и по основаниям, которые могут меняться в зависимости от социально-экономического и этнополитического положения, сложившегося на территории Российской Федерации в данный момент.

Комплекс регулирующих норм, связанных с часто меняющимися условиями, необходим в связи:

Законодательство должно предусматривать:

г) принципы профессиональной специализации (ограничение для иммигрантов сферы деятельности, прежде всего в области предпринимательской и общественной деятельности).

Наиболее существенной проблемой миграционного регулирования является его преимущественно запретительный характер и полное отсутствие стимулирующих механизмов. Это приводит к тому, что Россия перестает быть привлекательной для иммигрантов, присутствие которых на территории России желательно (высококвалифицированных и образованных кадров, с одной стороны, и работников непрестижных и низкооплачиваемых профессий – с другой), а в сфере внутренней миграции – к отсутствию перспектив заселения слабозаселенных и слабоосвоенных территорий.

Российская миграционная политика должна создать особые преимущества для поддержания связей с зарубежными соотечественниками, которые для нашей страны являются наиболее желательными иммигрантами – хорошо владеют русским языком, обычно обладают высоким уровнем образования, способны на быструю адаптацию на новом месте жительства. Для них иммиграционные барьеры должны быть самыми незначительными или вовсе отсутствовать, а приобретение российского гражданства должно происходить автоматически – в заявительном порядке.

В то же время, соотечественники разнообразны в своих жизненных установках, обычаях и привычных стереотипах поведения. Соответственно, государство обязано различать их и выстраивать иерархию отношений к различных этническим группам соотечественников. Задача сохранения России как своеобразного «концерта» этнических культур и антропологических типов (составляющих национально-культурную самобытность России) требует признания этого своеобразия в качестве объекта для защиты от размывания и искажения. Если в этой области предоставить ситуации развиваться без вмешательства государства, она рано или поздно породит жесточайший конфликт с последующим его распадом.

В связи с этим миграционная политика должна быть нацелена на стабилизацию этнического состава Российской Федерации и отдельных ее территорий, отличающихся особым своеобразием. Это позволит реализовать равенство прав граждан независимо от их этнической принадлежности (поскольку это равенство будет поддерживаться местными культурными традициями и сложившимися межэтническими балансами), а также сохранить самобытность России и народов, традиционно проживающих на ее территории и не имеющих иной государственности, кроме российской.

Либеральная болезнь современной политической элиты серьезно сказалась на работе законодателей. Можно сказать, что сегодня в России нет никакой основы для формирования миграционных потоков в соответствии с ее интересами, да и сами интересы не осознаны, не выражены в законодательстве. Вопреки установке Президента образца 2001 года соотечественники для России считаются лишней обузой, а переселенцы – почти врагами. Мы пока никак смогли зафиксировать даже очевидный факт разделенности русской нации.

К сожалению, кроме публичного обсуждения проблем соотечественников, переселенцев на разнообразных «круглых столах» и конференциях, никаких результатов парламентская деятельность не принесла.

Принятый в 1999 году Закон «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» потребовал от парламентариев преодоления вето, наложенного Президентом Ельциным. Жесткое политическое противостояние наложило отпечаток на текст закона, который в большей мере имел целью создание не столько механизмов защиты прав соотечественников, сколько дополнительных поводов для новых претензий в адрес исполнительной власти. До сих пор российская власть не испытывает желания исполнить этот закон или поправить его так (выступить с законодательной инициативой), чтобы он сделался исполнимым.

Ввиду упрямого нежелания власти учитывать интересы соотечественников, внесение законопроекта о репатриации носит вынужденный характер. Действительно, системная работа над законодательством в области национальной политики сегодня просто невозможна. Предложенный проект касается лишь одного аспекта национального строительства и представляет собой попытку выделить желательную иммиграцию на основе одного из факторов – принадлежности к коренным народам России.

Закон о гражданстве РФ сегодня имеет зачатки правовых установлений, признающих особые права, вытекающие из родства. Так, указывается, что прием в гражданство в упрощенном порядке совершается, если есть хотя бы один родитель – гражданин РФ. Тот же порядок предусмотрен для бывших граждан СССР, оставшихся без гражданства и проживающих в государствах, входивших в состав СССР (ст.14). К сожалению гражданство по рождению увязывается только с родством с гражданами РФ (ст. 11). То есть, закон признает только нуклеарную семью, а многопоколенную семью и прочие родственные связи заведомо игнорирует, разрывая тем самым единство нации, обеспеченное в реальности переплетением родовых линий, образующих этническую ткань российской нации.

Безусловно, в дальнейшем необходимо исправление закона: право на гражданство должно быть правом, приобретаемым по рождению на территории РФ (если не имеется иного гражданства) и по родству (наличие любых прямых предков, проживавших на территории нынешней РФ, если этот факт может быть достоверно доказан). Совмещение двух принципов (по «крови» и по «почве») в качестве условий приобретения гражданства является для России насущной необходимостью. Но можно было бы пойти и дальше – вплоть до признания принадлежности к коренному российскому этносу фактом родства со значительной частью населения России.

Разумеется, для выстраивания здравой национальной политики регулирование миграции должно проходить не только по этническим (родовым) основаниям. Сегодня для нас главное – обеспечить бесспорный статус граждан для тех, кто уже переселился в Россию из «ближнего зарубежья», а тем, кто намерен переселиться в ближайшее время дать уверенность в том, что над ними, как над их предшественниками, не будет осуществляться чиновничьих издевательств и милицейского произвола.

Работу исполнительной власти в области формирования национальной политики приходится квалифицировать как волне сознательный (основанный на определенных идеологических догмах) саботаж, ставший фактором постоянного ослабления российского государства и подрыва жизнеспособности российской нации. Немалую лепту в эту малопривлекательную деятельность внесли в течение ряда лет ФМС и Миннац. Не случайно их деятельность сегодня снова находится в стадии разрухи. Неспособность руководства этих органов к эффективной работе, следование антинаучным догмам либерального толка превратили их из управленческих в политические структуры.

Вместе с тем, в системе исполнительной власти гораздо быстрее, чем в законодательной, созревает понимание необходимости иных подходов, чем те, которые использовались в национальной политике в течение целого десятилетия.

Концепция регулирования миграционных процессов в РФ (одобрена распоряжением Правительства РФ 1 марта 2003 г. №256-р) указывает на нежелательные формы миграции: формирование иностранных общин в приграничных районах, преимущественное направление миграции в южные и центральные районы, что создает неконтролируемый рост населения и ухудшает криминогенную обстановку. Отсюда уже совсем близко понимание разницы между оседлым-коренным и пришлым населением – с точки зрения стабильности территориальных общин и поселений.

В той же Концепции указывается также, что миграция иностранных лиц и лиц без гражданства из Закавказья, Центральной и Восточной Азии ухудшает социальную обстановку, создает базу для формирования террористических организаций и политического экстремизма, а потому угрожает безопасности РФ. Предполагается ужесточение иммиграционного контроля по примеру стран, столкнувшихся с террористической опасностью. Следовало бы, конечно пойти дальше и согласиться, что риск дестабилизации происходит вовсе не от гражданства мигрантов, а от их вполне определенных культурных и этнических стереотипов. Кроме того, в самой России имеется достаточно внутренних источников терроризма, не менее опасных, чем находящиеся за рубежом.

В Концепции верно заключается, что для экономики страны (и, добавим, не только для экономики) важен приток мигрантов – прежде всего, из СНГ. В то же время этот тезис дополняется абсурдным выводом, противоречащим сказанному ранее, – о формировании установок толерантного сознания в российском обществе. Как может толерантность совмещаться с ужесточением иммиграционной политики? Толерантность может быть полезной только в отношении желательных мигрантов. Кто же является таковыми? Те, от кого менее следует ожидать деструктивных установок. И здесь мы никак не обойдемся без этнической идентификации.

О подспудном понимании этой проблемы говорит пункт Концепции, посвященный одному из направлений планируемой деятельности, согласно которому необходима разработка механизма привлечения иммигрантов с учетом государства их происхождения, профессиональных и иных характеристик. Среди «иных характеристик», бесспорна необходимость учета этнической принадлежности.

Увы, в Концепции, как зачастую и во многих других документах и аргументах, имеется противоречие между задачами национальной безопасности и отрывочным восприятием положения Конституции по поводу свободы передвижения, выбора места жительства и пребывания. Это положение может быть понято только в связи с другими положениями Основного Закона и не должна им противоречить. И это ясно из того, что рядом с бессмысленными ссылками на Конституцию в Концепции указывается на необходимость разработки механизма управления расселением мигрантов по территории страны с учетом потребности региональных рынков труда и демографической ситуации. Соответственно, свобода передвижения может пониматься лишь в рамках правовой системы, которую, собственно, еще только предстоит создать.

Мы имеем в Концепции также прямое указание на необходимость мер по содействию адаптации иммигрантов и интеграции их в российское общество. В то же время государственная помощь вынужденным мигрантам, как утверждается, должна согласовываться с экономическими возможностями страны. Вместе оба эти тезиса означают, что необходимо регулирование иммиграции с точки зрения перспектив адаптации переселенцев. А адаптация, бесспорно, связана с уровнем комплиментарности к оседлому-коренному населению того или иного региона.

Мы имеем скрытое понимание проблемы, ибо в программе мер записана необходимость стимулирования возвращения в РФ эмигрантов, выехавших за границу на постоянное место жительства или по трудовым контрактам. Это означает реэмиграцию. В то же время соотечественникам предоставляется приоритет при осуществлении ими трудовой деятельности, учебы, реализации инвестиционных проектов. Таким образом, мы подходим к пониманию необходимости приоритетов для репатриантов, которые являются соотечественниками и в значительной мере реэмигрантами (некогда выехали с территории РФ). Они же родовыми своими связями обещают удачную адаптацию к непростым условиям жизни в России.

В качестве примера движения исполнительной власти к необходимости дифференцированного отношения к мигрантам различного происхождения мы можем сослаться на Концепцию демографического развития РФ на период до 2015 года (утверждена распоряжением Правительства РФ от 24 сентября 2001 года №1270-р).

Среди приоритетов демографического развития в области миграции и расселения указаны:

- привлечение мигрантов в РФ, в первую очередь из государств-участников СНГ, а также Латвии, Литвы и Эстонии,

- совершенствование законодательства, касающегося защиты прав вынужденных мигрантов и регулирования миграционных процессов.

Указывается, что необходимо разработать новые подходы к регулированию миграционных потоков, способствующих замещению естественной убыли населения, а также общественно полезной интеграции мигрантов. Увы, об учете этнического компонента среди социально-демографических характеристик не сказано ничего. Между тем, полезность интеграции во многом определяется именно этническим компонентом.

Мучительно медленное для страны движение законодателей и исполнительной власти в направлении понимания задач национальной политики связано с тупиковыми концепциями, распространенными в российской науке подобно идеологическому вирусу. Соответствующая группировка сложилась вокруг таких взаимодополняющих друг друга политиков, Р. Абдулатипова, В. Михайлова, В. Зорина, В. Тишкова. Лидеры этой группы многократно пересаживались из парламентских в административные кресла и обратно. С завидным упорством они навязывали России концепцию различения граждан по этнической принадлежности только тогда, когда нужно было как-то обосновать исключительные права этноэлит «титульных» республик в составе РФ. Что же касается фигуры директора Института этнологии и антропологии В. Тишкова, то его позиция, не раз высказанная на парламентских слушаниях и в научных изданиях, оказывается исключительно маргинальной, но очень удобной для парализации любой деятельности. Им многократно утверждалось, что никаких этносов на самом деле не существует, а понятие «нация» и вовсе ненаучно.

Примером деятельности Института можно считать экспертизу законопроекта «О реестре коренных народов России», в которой противоречащими Конституции обозначены термины «коренные народы РФ» и «традиционное расселение». Между тем, именно эти термины применены в действующих федеральных законах «О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ» и «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ». Чем же заняты эксперты и руководство Института, если не знают таких элементарных вещей?

Ошибкой профессора Черниченко является представление о нации исключительно как о подданстве. Это «французская» модель нации, непригодная для России. Нам ближе «немецкая» модель.

Якобы, только о своих подданных (то есть, о лицах, имеющих гражданство) Россия только и может заботиться. Это было бы так, если бы мы жили не на изломе времен, не в эпоху, когда границы колеблются и страна находится на грани жизни и смерти. Это было бы так, если бы мы решили, что Государство Российское распалось отныне и навсегда. Но мы так не решили, ибо перед глазами у нас пример объединения даже весьма далеких наций в ЕС, а также уверенность в том, что без воссоединения государства, РФ закончит свое существование в самое ближайшее время – заведомо до середины века.

Мы невидим никаких препятствий создания правовой основы понятия «соотечественник» и сопряжение его с понятием «национальное меньшинство» и «коренной народ». Даже то, что профессор Черниченко считает неудобным – отсутствие общепризнанного понятия национального меньшинства – мы полагаем очень удобным для развития понятийного аппарата, связанного с обозначением российской политической нации. Нам вовсе не обязательно иметь прецеденты в чужих правовых системах. А международное право вполне может формироваться и с участием прецедентов, создаваемых Россией.

Конечно, если бесконечно топтаться вокруг рассуждений о необходимости защиты прав человека и забывать о защите жизнеспособности нации и составивших ее народов, о соотечественниках можно забыть. Именно это и делает российская бюрократия – паразитический слой, беспрерывно грабящий Россию. Именно ей выгодны либеральные концепции права и либеральная антропология, загоняющая нас в тупик. Нам ничего другого не остается, кроме отбрасывания этих негодных концепций.

Вскользь замечу проблему в антропологической науке, которая накопила огромный фактический материал, но традиционно сторонится выводов, имеющих социально-политические следствия. Своеобразная «политкорректность» приводит, например, к тому, что выделение территориальных особенностей расовых типов в академических работах проводится с учетом политических границ между РФ, Украиной и Белоруссией, что ломает в целом результаты анализа и делает соответствующие выводы крайне сомнительными. Аналогичная «политкорректность» возникает в геногеографических исследованиях, когда за Уралом не принимается во внимание наличие славянского населения, а все данные собираются исключительно среди малых коренных народов. Подобная самоцензура российской науки приводит к отсутствию научно обоснованной картины этнического состава российских территорий, столь необходимой для разработки миграционных программ.

Россия не может отказываться от ассоциации с пространством и культурой «русского мира», с русской культурно-исторической доминантой. Возвращение к собственному историческому «замыслу» было бы для России самым решительным шагом к возрождению и самым естественным основанием для продуктивной национальной политики, включая миграционную политику и политику в сфере репатриации.

Чтобы строить приемлемое для существования России право, мы должны перейти к консервативному пониманию справедливости, которое коренным образом отличается от либерального. Лев Тихомиров, крупнейший русский философ начала ХХ века, писал: «Справедливость требует не уравнительности, а соответственности прав с обязанностями, награды или наказания — с заслугой или виной. Можно давать права поляку или еврею, если они их стоят. Но дать в России равные права русской национальности и польской или еврейской национальности, в смысле коллективного целого, было бы актом величайшей несправедливости. Это значило бы отнять у русских их достояние и отдать тем, кто его не только не собирал, но и возьмет только для того, чтобы разрушить или эксплуатировать в своих особых целях».

«Русская империя создана и держится русским племенем, – пишет Тихомиров, - Все остальные племена, добровольно к ней присоединившиеся или введенные в ее состав невольными историческими условиями, не имеют значения основной опоры. В лучшем случае это друзья и помощники. (Разумеется, коренные народы России – помощники русским – примечание мое) В худших случаях — прямо враги. Все эти племена и национальности, разбросанные от Карпат до Тихого океана, только русским племенем объединены в одно величественное целое, которое так благодетельно для них самих даже и тогда, когда они этого не понимают, когда они в своем мелком патриотизме стараются подорвать великое целое, их охраняющее».

Исходя из консервативной позиции следует требовать иерархии отношений к этническим общностям на территории России и за ее пределами. В проблеме репатриации – в особенности. Именно в данной проблеме, как и в подходах к миграции в целом, «русский вопрос» остается основным и определяющим судьбу России. «Ибо, вникая в идею нашей государственной власти, мы, несомненно, убеждаемся, с одной стороны, в том, что она существует не для одних русских, с другой же стороны — что даже в интересах нерусских племен должна сохранять русский характер и, стало быть, остаться русской властью».

И завершая. Если Россия останется русской, она будет пригодной для жизни других коренных народов. Если она перестанет быть таковой, другим народам здесь придется не жить, а умирать.

Спасибо.

Я предоставляю заключительное слово основному докладчику Андрею Николаевичу Савельеву. Пожалуйста, Андрей Николаевич.

Савельев А.Н. Уважаемые участники «круглого стола»!

Прежде всего хочу сказать, что миграционная амнистия - это действительно тот шаг, который можно было бы предпринять немедленно. Но вы видите позицию МИДа, вы видите позицию Федеральной миграционной службы, которые сегодня были высказаны. Специалисты, эксперты и чиновники этих структур не желают даже вникать в то, о чем говорят депутаты, политики, представители общественных организаций. Их выступления сегодня демонстрируют фантастическую глухоту и нежелание слышать.

Прежде всего, эти люди не хотят понимать политическую нацию как единство граждан, единство с соотечественниками. Для нас то, что кто-то не получил гражданство в определенной политической ситуации, ничего ровным счетом не значит. Наши соотечественники - это часть единой политической нации. Этого они не желают знать. Правительство не вносит в бюджет средств на соотечественников, средств, на которые можно было бы поддерживать наше национальное единство. Для них соотечественники - отрезанный ломоть, чужие люди. Они рассуждают так: «Раз нет гражданства, не будет и никакой поддержки». Они хотят работать только с теми, у кого есть российский паспорт. Что на самом деле представляет собой человек с паспортом или без паспорта, их не интересует. Это убийственный для государства формализм, прямо наносящий ущерб национальным интересам России.

Мы пишем новые законы во многом именно потому, что власть находится в руках тунеядцев. Те, кто поставлен к исполнению действующих законов, не желают ничего делать. Правильно было сказано: действующее законодательство предоставляет все возможности для того, чтобы работать с соотечественниками. Исполнительная власть ничего не делает, просто стоит насмерть, лишь бы не дать соотечественникам ни единой надежды наладить свои взаимоотношения с исторической Родиной. Когда говорят, что на такие-то и такие программы, скрывается отсутствие финансирования. Власть вносит в Думу бюджет, где есть средства только на содержание бюрократического аппарата, служба которого враждебна соотечественникам.

Когда нам говорят, что в законопроекте о репатриации чего-то не хватает, возникает вопрос, а где все эти годы был наш МИД с тысячами сотрудников? Где Федеральная миграционная служба? Где они сегодня? Почему вместо конкретных рекомендаций, вместо сотрудничества с депутатами на слушания присылаются люди, призванные только городить нелепости? Их задача состоит только в том, чтобы опорочить саму идею законопроекта без достаточных на то оснований.

Да, наш проект во многом представляет собой тест: способна ли власть на сотрудничество с соотечественниками по самым очевидным поводам? Именно поэтому проект короток. Он представлял бы собой начало пути, на котором должна быть создана целая серия подробных законов. Что же мы слышим в ответ на нашу инициативу? Нам говорят: и не пытайтесь! Именно так нам ответили представители исполнительной власти: и не пытайтесь! Из этого мы можем сделать вывод, что та генерация чиновников, которая сегодня стоит у власти, которая определяет приоритеты политики, враждебна российской нации в целом.

Посмотрите, как относятся к термину "репатриация"? Считают, что Родины за пределами Российской Федерации у нас нет – как будто и не было. И тех, кто считает Россию родиной, но живет в других государствах и с чужим подданством не считают в чем-то связанными с Россией. Этот позиция самых настоящих врагов России. Сегодня мы видели их в лицо и слышали их позицию, не оставляющую никаких сомнений.

Ясность проблемы видна из множества исторических примеров, вызывавших миграционные процессы после территориальных переделов. Так было, например в Веймарской Германии. Там ни у кого не возникало сомнений в праве немцев переехать на территорию Германии с отторгнутых у нее пространств. И эти переселенцы не считались иностранцами. А у нас считаются. Причем не просто иностранцами, а какими-то особо вредными. Поскольку способны говорить на русском языке и требовать соблюдения своих прав. Бюрократия боится человека, говорящего по-русски.

Конечно, мы можем уточнить понятие «репатриант», если бы это что-то меняло. Но чиновники ясно показали, что им это вовсе не нужно. Их позиция – тотальная блокада подобного рода законопроектов. Граждане для них – просто лишние люди, отвлекающие их от дележа общенациональной собственности.

Приведу пример отношения нашей власти к мигрантам. Передо мной свежий документ - Распоряжение правительства о распределении квот на выдачу иностранным гражданам и лиц без гражданства разрешения на временное проживание в Российской Федерации. Думаете, сколько разрешений наша власть выдает для иностранных граждан, которые могли бы стать и российскими гражданами, или получить статус репатрианта? Чуть меньше 25 тысяч на всю страну! Это преступление. Нам говорят: "И не надейтесь!"

Почему возникает страх репатриации? Потому что консолидированные коренные народы России представляют собой перспективу воссоединения страны и отстранения от власти денационализированных и сепаратистских «верхов», а также постановку вопроса об их ответственности за расчленение народов, за расчленение страны. Кроме того, бюрократии проще иметь дело с отдельным гражданином, над которым можно издеваться, как угодно. Община коренного народа опасна для бюрократии своей способностью к коллективному действию.

Поэтому нам и говорит представить МИДа: "Мы еще подумаем. Нас очень не устраивает термин "коренные народы". Малые коренные народы - еще куда ни шло: они где-то далеко на севере живут, их по 180 человек. С этим мы готовы иметь дело. Но вот с крупными, государствообразующими коренными народами – нет». Они не хотят иметь дело с нами потому, что здесь есть перспектива возникновения мощного общественного мнения. И они хотят юридически исключить такую возможность.

Я бы хотел сказать о трусости привластных лиц, которые сегодня присутствовали здесь. Они говорят о возможном раздражении наших соседей. Они не думают об интересах России, они думают о том, что кто-то из наших соседей будет раздражен. Мол, если будем упоминать в одном ряду русских, украинцев и белорусов, то это взволнует неонацистов. Очень интересная референтная группа для нашего МИДа - неонацисты! Волнение неонацистов их серьезным образом беспокоит. Волнение русского меньшинства, которое проживает за пределами России – ни под каким видом!

Говорится о каком-то реваншизме, как только употребляется термин "Российская Империя". Они в МИДе привыкли только сдавать наши позиции. Им, вероятно, платят зарплату именно за это. А я бы платил зарплату дипломатам только за реванш. Да, мы хотим реванша российской государственности, российской нации. Мы хотим объединения страны, которая разорвана этими чинушами.

Нам сегодня рассказали, что кто-то из зарубежных чиновников в шутку сказал: "Нам проще было бы объединить страну целиком, и тогда не было бы никаких проблем". Для нас это не шутка. Именно это и является политической задачей.

Специалисты, которых присылает исполнительная власть и, к сожалению, некоторые представители общественных организаций, демонстрируют необыкновенную легкость в мыслях, когда говорят: "Украинцы и белорусы - это для России не коренные". Остается только руками развести. То же самое придется сделать, услышав, что термин "малые коренные народы" приемлем, а термин «коренные народы» - нет. Удивительная нечувствительность к законам формальной логики!

Авторы законопроекта не представляют думского большинства, относясь к оппозиционной партии «Родина». С помощью своих законопроектов мы проводим своеобразный тест: способна ли власть реагировать на то, что мы говорим хотя бы в самых компактных и во многом декларативных законопроектах? Пока власть старается заткнуть нам рот. Поэтому нет смысла готовить проработанный в деталях текст, нет смысла приступать к подготовке пакета законопроектов по миграции и объединению с соотечественниками. Конечно, законопроект, который нами предложен, может расширяться, обрастать подробностями, отсылочными нормами к другим сопутствующими законами. Но сегодня время для такой работы еще не наступило. Мы провели тест и определили: действующая власть способна только убивать Россию. Она не может ее возрождать потому, что у нее в мозгах не существует какой-то детали, которая ориентировала бы на интересы народа, а не на интересы чиновничьих группировок, которые всегда объяснят, почему они не могут спасти Россию. Мы готовы спасти Россию. Можем спасти Россию. Но без этих чиновников. Требуется иная генерация чиновников. Надеюсь, на очередных выборах мы вместе с избирателями решим этот вопрос.

Вернуться в Линдекс