А.Ципко в статье «Врожденный порок красного патриотизма» выносит строгий выговор «русской, а по сути, коммунистической партии». За что же он так осерчал на изобретенную им русскую партию? За то, что она из-за мрачного Проханова никак не победит антирусскую партию, которая грабит и уничтожает Россию. Сам же он через каждый абзац клянется в том, что он — правоверный антикоммунист и, если следовать его логике, выступает из рядов антирусской партии. Лихо закручено. Такие тексты, господа «уважающая себя интеллигенция», можно писать только с большого бодуна.

Разделю две проблемы: 1) обвинения Ципко, которые надо трактовать в рамках его логики, его понятийного аппарата; 2) причины слабости левого патриотического движения безотносительно к логике Ципко. Эти две проблемы лежат в непересекающихся плоскостях, и обсуждать их в одной статье нельзя — это как шампунь от перхоти и майонез в одном флаконе. Ни спорить, ни соглашаться с Ципко в связи с реальностью левого движения невозможно. Несоизмеримость, сэр! Мышление Ципко (точнее, «партии Ципко» — ведь не о личности же мы говорим) надо брать как самостоятельный феномен. Так что вторую проблему я лишь намечу в виде тезисов.

Каковы мотивы написания статьи Ципко? Зачем его рука потянулась к перу, перо к бумаге? «Я бы не пекся об авторитете русской партии, если бы у нас реально существовало альтернативное Зюганову и Проханову патриотическое движение» — пишет он. Значит, печется о КПРФ, хочет ей помочь — это, мол, единственные наши патриоты. Ну что ж, настраиваемся на этот лад. И вдруг — грозный императив: «Настало время оторвать российский патриотизм от интересов КПРФ». Вот тебе и на! Тут в одном флаконе просто огонь и пламень.

Но какова постановка вопроса. Как будто патриотизм — это что-то вроде яиц у коммуниста. Оторвать его, и дело с концом. Не будет больше, сволочь, устраивать колхозы да всякие Магнитки строить. Но это ладно, связности мышления нет — вот беда. Или ты печешься об авторитете — или отрываешь это дело.

Впрочем, дальше непонятно, на кой ляд Ципко этот оторванный у Зюганова патриотизм, к какому демократическому бедолаге он его пришьет — он же у русских, по мнению Ципко, никуда не годный. Польский патриотизм намного лучше русского, а уж еврейский... пальчики оближешь. Польский-то патриотизм Ципко так, для смазки притянул, он тут ни к селу, ни к городу.

Из русского патриотизма Ципко уважает только кадетский: «Патриотизм Бердяева и др., был христианским, православным, он был проникнут инстинктивным отторжением насилия, и прежде всего революционного». Ну, допустим, так — не будем уж поминать кадетов-западников, свергших царя. Не будем удивляться и химере «христианский патриотизм», забудем, что «нет ни еллина, ни иудея». Запомним, что больше всего Ципко ценит в патриотах «инстинктивное отторжение насилия, и прежде всего революционного». Но следом же читаем: «Не может нормальный человек, любящий Россию, не восстать против ГУЛАГа, против всего, что унижает его соотечественников». Чему же верить? С одной стороны, отторгай революционное насилие, с другой — «нельзя не восстать против всего, что». Это называется плюрализм в одной голове (запамятовал я медицинский термин).

Впрочем, тут расщепление сознания, присущее «партии Ципко», скорее всего, служит прикрытием клептомании. «Нормальные люди», собравшиеся в эту антисоветскую партию, «восстали против ГУЛАГа» исключительно ради последующей приватизации того, что было построено «совками». Если для приличия и пустили вперед «уважающую себя интеллигенцию», то это дела не меняет, ее потом отбросили, как измаранную тряпку.

Не знаю, как насчет христианского патриотизма, но у Бердяева Ципко явно унаследовал, да еще тысячекратно увеличил, его мятущуюся душу, склонность быстро менять свои убеждения и оценки. Ципко не может продержаться на одной точке зрения дольше пары абзацев. А прочитать написанное, видимо, уже невмоготу, слишком бередят собственные строки его сердце.

Вот, он недоволен каким-то воззванием НПСР — плохо написано, «с подозрительностью, неистребимой маргинальностью». Так плохо написано, что «никто в наших СМИ даже не упомянул о призыве авторов «Обращения 42-х». Хорош критерий оценки! «Наши СМИ» это, надо понимать, СМИ антирусской партии? Ведь СМИ «русской партии» не то что упомянули, а просто напечатали это обращение.

Но Ципко нагнетает страсти. Оказывается, это обращение не удовлетворило даже «лидеров пропрезидентского «Единства», декларирующих свою приверженность патриотическим ценностям». Какой ужас! Но через абзац мы узнаем, что это самое «Единство» «откровенно жертвует патриотизмом и государственными интересами во имя дружбы с реформаторами». Так все-таки «привержено патриотическим ценностям» — или «откровенно жертвует» ? Определитесь, г-н плюралист в одной голове.

Но все же из этого турбулентного потока отрицания отрицаний пробивается одна мысль, которая мучает диалектика Ципко — в России лишь платформа компартии задает матрицу для кристаллизации патриотического проекта. Ципко жалуется: «Пока что все попытки воссоздать, возродить партию либерального или гуманистического патриотизма ни к чему не привели».

Тут хотя бы одно ясно — попытки слепить нечто патриотическое на основе антисоветских заклинаний «ни к чему не привели». Ахинея насчет «партии либерального или гуманистического патриотизма», которую надо якобы «воссоздать, возродить», — вещь вторичная. Кстати, что это за благостная партия, «которую мы потеряли». Это кадеты, эсеры, Партия любителей пива? О чем вы, доктор политологических наук?

Заостряя, по доброте душевной, внимание на врожденных пороках своих противников, Ципко, однако, успевает дать и общую картину расстановки политических сил в России. Поначалу в этой картине ошарашивает явное противоречие со здравым смыслом. Вот первый тезис: в России «политическое поле разделено почти поровну между партией Проханова-Зюганова и партией Чубайса-Гайдара-Немцова». Параллельно идет второе, столь же настойчивое утверждение: «Правду из рук редактора газеты «Завтра» никто не хочет слышать».

Скажите, как можно объяснить, не прибегая к психиатрии, этот парадокс: за партией Проханова идет половина общества, но из рук (!) Проханова никто не хочет слышать даже правды? Видимо, Ципко убежден, что та половина, что идет за «партией Проханова-Зюганова» — не вполне люди. Во всяком случае, их он не считает нравственными или духовно развитыми, что в его философии и означает не быть вполне человеком: «наш коммунистический или левый патриотизм отпугивает, отталкивает от себя всех духовно развитых людей». Та половина общества, которую он не отталкивает — именно никто. И это расистское убеждение прорывается в множестве реплик.

Здесь он, правда, хотя бы половину россиян считает людьми. А чуть подальше в нашу историю копнет — там людей он днем с фонарем не видит, прямо как Диоген. Читаем: «Но не может же любой нормальный, духовно развитый человек, обладающий элементарным нравственным чувством, полюбить убийцу-Сталина только за то, что под его руководством мы выиграли войну с фашистской Германией». Мол, подумаешь, какая мелочь — войну с Германией выиграть. Да я бы... Но главное, большинство народа, которое, как знает и сам Ципко, любило Сталина, он не относит к категории нормальных людей. Даже Бориса Пастернака, писавшего Сталину искренние оды.

Вдумайтесь, какая во все этом страшная внеисторичность, какое самомнение и тупой тоталитаризм мышления. Как же впала в такое состояние существенная часть нашей «уважающей себя интеллигенции». Ведь это — не тривиальное явление. На примере самого Ципко этот путь прослеживается четко, он себя как подопытный кролик предоставил на обозрение.

Еще в бытность его правоверным номенклатурным обществоведом, отирающимся около ЦК КПСС, он, как следует из его воспоминаний, придумал концепцию «общечеловеческих ценностей». Эта идея — порождение самого дремучего социал-дарвинизма и расистской версии теории гражданского общества. Есть, мол, граждане, живущие в цивилизации. Это те самые «нормальные, нравственные, духовно развитые люди». Они исповедуют «общечеловеческие ценности», список которых составляют они сами. Рядом с ними живут пролетарии — в состоянии, «близком к природному». Они — почти люди, но, скорее всего, отверженные. Им надо «ценности» вколачивать с помощью Законов о бедных, работных домов и тому подобных приемов. А есть и «дикари» — они «общечеловеческих ценностей» понять в принципе не могут, у них нет морали — живут в состоянии природы. На них поэтому права человека вообще не распространяются, так что теоретик гражданского общества Джон Локк без всяких моральных проблем вложил все свои деньги в работорговлю. С его точки зрения негры и индейцы — никто, говорящие орудия.

Такое представление о ценностях — следствие биологизации культуры, вера в то, что ценности «записаны» в биологических структурах и передаются с «генами». На этой вере и строится идеология расизма — и национального, и социального. У одних народов или групп хорошие «гены», у других похуже. У советского же народа, как любили писать во время перестройки, вообще произошло «генетическое вырождение». «Совок» есть «человек биологический», он не поднимается даже до уровня «социального», а о «человеке нравственном» и речи быть не может. Эти перлы нового мышления рассыпаны по всей статье Ципко: «Мы действительно проклятая страна... Большевики никогда не могли бы победить, если бы мы были полноценной нацией».

Концепция «общечеловеческих ценностей» — идеологическая чушь, по нынешним временам просто мракобесие. Люди являются единым биологическим видом, которому филогенетически присущи лишь инстинкты. А ценности есть исторически обусловленные продукты культуры, которые «общечеловеческими» быть никак не могут. Аттила и Гитлер, Чикатило и Гайдар — люди. Ценности, которые они исповедуют, очень своеобразны, но не считать их из-за этого людьми — глупость.

Конечно, даже и свою любимую концепцию Ципко не может проводить последовательно. Вот, пишет он о выборах 1996 г.: «в этой ситуации громадного не только морального, но и политического перевеса русская партия во главе с Зюгановым ничего не приобрела». Где же логика? Как может партия, от которой якобы бежит, как от огня, любой морально здоровый человек, получить «громадный моральный перевес». И откуда мог взяться этот перевес, если, по словам Ципко, «по вине лидеров русской партии слово «патриотизм» на долгое время после распада СССР стало синонимом агрессивности, злобы, невежества, подозрительности, неистребимой маргинальности».

Та же логика в трактовке событий октября 1993 г.: «Реформаторы, представляющие меньшинство, обыграли по всем статьям патриотическую партию», — хотя «не только правда, но и закон были на стороне Съезда народных депутатов России». Ципко, возможно, сам не помнит и хочет, чтобы и мы забыли о том, как реформаторы 3-4 октября «обыграли» патриотов. Не на поле правды и закона была та «игра», нечего туману напускать. Это была подлая и преступная акция государственного терроризма, и суд еще впереди. Лучше бы уж Ципко не поминал те дни, игрок.

Соблазн биологизировать социальные явления — устойчивая болезнь «партии Ципко». Глубокие общественные конфликты она сводит к «агрессивности, злобе» и прочим личным качествам людей. Проханов мрачный — и вот, Россия гибнет. Копаться в порочном подсознании русских — просто страсть Ципко. 10 марта 1995 г., в юбилей прихода к власти Горбачева, по Европе прокатилась, как ворчание грома, статья Ципко «Короткая память России». Опять о ментальности, о том, что пульсирует на дне нашей души. «Есть много объяснений той глубокой ненависти, которую русские испытывают к Горбачеву» — пишет верный Ципко. Все одно к одному, те же гены «агрессивности, злобы, невежества», никаких уважительных причин. Вот, пожалуй, одна свежая мысль: «Русские не могут простить Горбачеву, что он появлялся везде со своей женой Раисой. Даже русские женщины были против такой публичной демонстрации уважения к жене. Это понятно, потому что красивые платья Раисы Максимовны были оскорблением для миллионов задавленных жизнью русских женщин, все силы которых уходили на то, чтобы накормить своих детей, защитить от алкоголизма своих мужей и дотянуть до получки... Русские не приучены к доброте, не верят в нее». Да, глубоко копает наш русофил (полезно было бы ту статью сегодня всю перепечатать — она именно концептуальна).

Страна вошла в зону катастрофы, а Ципко играет в бирюльки: «По качеству мышления, по способности к аргументации представители русской партии откровенно проигрывают представителям либеральной партии». Какая чушь, какой аутизм. От народа отщепилась часть, представленная «либеральной партией». Эта часть декларировала себя как новый этнос — «новые русские», радикально рвет с культурой России, исходит из иных представлений о мире и человеке. Здесь возникла иная рациональность — как же можно сравнивать новых и старых русских «по качеству мышления и способности к аргументации». На Чубайса не действуют ни логика, ни аргументы патриотов, а на патриотов — логика и аргументы Чубайса. Все уже сказано, вопрос решается только силой. Можно ли доказать, что Новодворская умнее Кожинова, а Сванидзе умнее Жореса Алферова? Нет, нельзя. Можно ли доказать обратное? Тоже нет. Это все равно, что утверждать, будто два килограмма больше одного километра. Что творится, господа, куда мы скатились за десять лет?

Наконец, рассмотрим еще одно фундаментальное качество всей философии «партии Ципко» — крайний, иррациональный антисоветизм. Известно, что те бедствия, которые переживает сегодня народ, являются следствием поражения СССР в холодной войне, уничтожения его государственности и подрыва всего жизнеустройства. Это факт, не зависящий от его идеологической оценки. Ципко — активный разрушитель «империи зла». Не так давно он писал (“НГ”, 17 мая 2000 г.):

«Мы были и до сих пор являемся идеологами антикоммунистической революции... Наше мышление рассматривало старую коммунистическую систему как врага, как то, что должно умереть, распасться, обратиться в руины... Отсюда и исходная, подсознательная разрушительность нашего мышления, наших трудов, которые перевернули советский мир”. То есть, идейный мотор антисоветизма Ципко — страсть к разрушению. Ципко верно оценивает результаты: “Борьба с советской системой привела к разрушению первичных условий жизни миллионов людей, к моральной и физической деградации значительной части нашего переходного общества”. Физическая деградация части общества — это, в переводе на обычный язык, гибель людей. К 2001 г. эта “неестественная” гибель составила в РФ 9 миллионов человек. Таков «христианский патриотизм» нашего гуманиста и морализатора. Он — Наполеон, а не тварь дрожащая, он имеет право железной рукой гнать людей к математически вычисленному счастью — миске похлебки в бараке периферийного капитализма.

* * *

Отвлекусь теперь от «парадигмы Ципко» и намечу структуру той проблемы, которую можно обозначить так: «Причины относительной слабости патриотического дискурса в нынешней России». Речь идет о системе причин и условий, в которой отдельные факторы взаимодействуют кооперативным образом. Это значит, что влияние их совокупного действия намного больше суммы влияний всех факторов, взятых по отдельности. Поэтому трудно или даже в принципе невозможно определить «вес» каждого отдельного фактора. Следовательно, на первом этапе нет смысла спорить об иерархии причин. Я пока что просто перечислю наиболее важные, на мой взгляд.

Начнем с того, что мы ведем речь о патриотической части именно интеллигенции, причем даже не всей этой части, а только той, что имеет голос, то есть представлена в элите, допущенной до СМИ в качестве «отправителей сообщений». Говорят о Проханове, но не говорят о той учительнице или библиотекаре, которые излагают идеи патриотической оппозиции устно, в личных беседах. А положение этих двух контингентов «русской партии» кардинально различны. Патриоты из элитарной интеллигенции находятся в окружающем их сообществе на положении диссидентов и постоянно испытывают давление ближайшего окружения. Ибо это окружение, в общем, исповедует идеологию евроцентризма. Причем не только исповедует, но и находится в состояния транса, доходя в своем «западнизме» порой до истерики.

Чтобы понять это, надо лично испытать, каково, например, отказаться от почти всех дружеских связей, которые ты накопил за всю жизнь. Так вот, по дискурсу тех, кто на это идет, ничего нельзя сказать о качестве мышления и аргументов тех, кто, принадлежа к «русской партии», предпочитает не высовываться в виде рупора. У них зажат рот угрозой неизбежных тяжелых санкций со стороны ближайшего социального окружения, часто даже со стороны их родных и близких. Вл.Соловьев, который специально рассматривал подобную ситуацию «критики человека с зажатым ртом», назвал бы разухабистые обвинения такого человека подлыми.

Помимо угрозы неизбежных санкций, очень у многих интеллектуалов-патриотов рот зажат пряником. Это фактор немаловажный — плоть слаба, внуки плачут, молока просят. Интеллигенты, с их гибким умом и сознанием своей уникальной ценности, особенно жмутся к деньгам. Те, кто заглотнул наживку, подписали простой контракт – они обязались говорить патриотично (иначе бы никто им пряника и не дал), но как-то противоречиво, неубедительно. Продали качество за количество. Попробуй взять у Солженицына 25 тыс. долларов (».ремию». да сохранить высокое качество оппозиционных речей. Это было бы просто нечестно, патриотам такое не к лицу.

Каково же состояние тех очень и очень немногих, кто, испытывая такое двойное давление своего социума, сжигает корабли и начинает громко говорить — так хорошо, как может? Это аномальное состояние стресса и видения всяческих идолов и призраков. Да, эти люди возбуждены, экзальтированы, склонны к утрате меры и разрывам в логике. Но я, зная их вблизи, поражаюсь как раз тому, как мало они подвержены разрушительному воздействию среды, как они устойчивы – по сравнению с тем давлением, которое на них оказывают. Трудно ввести количественную меру, но сдается мне, что кто-кто, а Ципко–то уж никак не годится на роль критика этих людей.

Но все это помехи, создаваемые внешним воздействием. Второй фактор более фундаментален. Те, кто вырабатывает дискурс «русской партии», вынуждены ломать собственные стереотипы, выходить за рамки того понятийного аппарата, который был воспринят ими и от системы образования, и от господствующей идеологии, и от языка СМИ. Ибо все эти элементы надстройки советского общества были заимствованы на Западе, что во многом и предопределило «незнание общества, в котором мы жили». Интеллигенты русской партии должны создать новый язык. Эта работа именно революционна. Она, скажем прямо, несравнима по сложности с той функцией попки, повторяющего клише про демократию и тоталитаризм, которую взяли на себя истматчики-».ибералы». Но эта работа будет сделана и делается уже.

Мало того, что все эти глашатаи «либеральной партии» – не более чем органчик, заведенный позолоченным ключиком. Они – органчик, играющий песенку победителей. Интеллигенты «русской партии» уж действительно говорят «из-под глыб», почти «из глубины». Это люди, только что получившие тяжелейший удар. Мало того, это люди, на глазах которых горит их родной дом и гибнут их ближние – в самом буквальном смысле. Антисоветские органчики даже в страшном сне не могут себе представить, что на самом деле бродит в нашем уме и душе. Лучше им туда не заглядывать. Так вот, я лично поражаюсь самообладанию людей «русской партии». Они не рычат и не воют, как следовало бы в их настоящем положении, а говорят довольно связные и корректные вещи – из чувства ответственности. Но где-то есть и сбои, извините, господа.

Другая фундаментальная трудность заключается в том, что та катастрофа, что потрясла Россию, для патриота послужила апокалипсисом, который приоткрыл сущность тяжелейшего кризиса, в который втягивается вся современная цивилизация, стоящая на индустриализме. Именно патриоты России, которая стала самой уязвимой и противоречивой частью индустриального мира, смущены тем, как, оказывается, сложен этот мир и как противоречив человек. Смущены – и на многие вопросы не имеют ответа, да и сами вопросы еще не удается сформулировать. К некоторым даже страшно подступиться. Мы только-только приступаем к построению новой картины мира, которая поднимет нас на новый уровень понимания.

Напротив, либералы, счастливые зрелищем пожара ненавистной им нашей избы, не желают и не могут видеть этого общего кризиса. Они жрут, пьют и танцуют на своем комфортабельном «Титанике», и на любой тревожный вопрос у них есть «убедительный аргумент». Посмотрите, холопы, как сильны машины нашего корабля, как удобно устроены каюты. Завидуйте и плывите за нами.

Вот тут-то и возникает несоизмеримость. Патриоты и либералы (это, впрочем, лишь партийные клички, придуманные Ципко) расходятся в разные картины мира, начинают жить в разных не просто мировоззрениях, но и мироощущениях – даже смешно и глупо сводить это расхождение к разнице в интеллекте. Кстати, либералы тоже в движении, они вовсе не следуют каким-то стабильным нормам. Они приняли дискурс неолиберализма – этого радикального, фундаменталистского течения западной идеологии. Они ушли от сомнений Просвещения в крайний, почти убогий механистический детерминизм и социал-дарвинизм. Поражает этот упадок тех, кто хоть частично был привержен русской культуре.

Конечно, дискурс фундаментализма кажется убедительным, да с ним и спорить невозможно, он весь состоит из постулатов. А если к тому же он опирается на силу доллара и дубинок ОМОНа, то диалога и быть не может. Не вдаваясь в спор, скажу просто, что и мировоззренчески, и методологически неолиберализм означает страшный регресс по сравнению с тем, чего достигла человеческая мысль к середине ХХ века. Посмотрите хотя бы сегодня, насколько убоги и непродуктивны представления нынешних неолибералов о терроризме – сложном, неравновесном явлении, атаке хаоса на устойчивый порядок. Какой откат по сравнению с тем, что знали уже древние греки, а потом Достоевский и Грамши.

Наконец, еще один, почти интимный фактор, предопределяющий различия дискурса патриотов и либералов. Как известно, в том числе из откровений самого Ципко, весь антисоветский пафос наших либералов основан на ненависти и на страсти разрушить. Напротив, патриоты движимы любовью и стремлением сохранить. Они вообще не могут и не должны кричать. А клич ненависти и разрушения, отрицание и черный юмор обладают своим очарованием. Акт разрушения впечатляет, и в то же время он требует меньше мысли и меньше пота. Построить дом – или поджечь его! Перестройка и была направлена на то, чтобы разбудить в людях «гунна», соблазнить их запретным зрелищем смерти, совратить мерзостью Новодворской и хохотом Хазанова. На время это в существенной мере удалось, политики в союзе с ворами за этот момент успели свое дело сделать. И этот их успех нам принимать за свидетельство «ума и убедительности аргументов».

Пойду-ка я лучше от вас к смущенным и косноязычным.