История вопроса такова. На российском Дальнем Востоке всегда шло соперничество трёх сил: русских, европейцев и китайцев. Главными игроками были, разумеется, Россия и Китай, Русские землепроходцы осваивали Приамурье, пытаясь спуститься к низовьям. На их пути стояли китайцы, точнее — маньчжуры. Маньчжурская династия Цин была тогда на подъёме: они как раз завершили завоевание исторической территории Китая и намеревались идти дальше. Местные народы - монголы, дауры, эвенки - явно предпочитали русское подданство китайскому, но их мнения никто не спрашивал. Огромные войска азиатов нападали на русские поселения, жгли крепости. Оборона Алабзинского острога — когда на одного русского приходилось десять китайцев, 826 защитников крепости против восьми тысяч маньчжурских воинов — вошла в историю. Увы, в России, как всегда, были плохие времена: в Москве шли интриги, Османская империя угрожала югу России, а все вооружённые силы Сибири насчитывали около 4-5 тысяч человек. Надо было договариваться.

В январе 1686 г. из Москвы в Нерчинск выехало посольство Федора Головина, умного и энергичного человека. Целью было подписание мирного договора, по которому граница между государствами проходила бы по Амуру. Переговоры проходили в тёплой, дружественной обстановке; Нерчинск окружило семнадцатитысячное манчжурское войско, готовое подкинуть русским убедительных аргументов. В конце концов эти аргументы сработали: русские лишились права плавать по Амуру. Левый берег реки стал, по сути дела, ничейной землёй — манчжуры не претендовали на него, их целью было выселение русских. Это было осуществлено в 1690 году. Русское население было эвакуировано, укрепления срыты. Героический Алабзинский острог срыли до основания. Русское присутствие на Дальнем Востоке было фактически свёрнуто.

Шло время. Пётр поднял Россию на дыбы (если не на дыбу), прошли славные екатерининские времена, покорился Крым и Кавказ, Россия стала великой державой. Китай тем временем ослабел, цинская династия разложилась. В 1839 г. Англия и Франция начали войну против Китая и легко её выиграли. В Охотском море обосновались английские и французские купчины: добывали рыбу, охотились на котиков, били khtdb. С амурской проблемой надо было что-то делать.

Сначала правительство отмахивалось от «амурской проблемы». Граф Нессельроде, возглавлявший Министерство иностранных дел, откровенно саботировал любые попытки пересмотра статус-кво. Амур считался несудоходной рекой, а попытки исследовать его устье откровенно саботировались. В 1847 г. правительственный Особый Комитет под председательством Нессельроде постановил отказаться от

Всё изменилось, когда край возглавил Муравьёв.

Генерал-губернатор Восточной Сибири, впоследствии граф Муравьёв-Амурский, был одним из величайших российских политиков регионального масштаба. В каком-то смысле он был образцом того, каким должен быть российский губернатор. Сейчас, когда слово «губер» стало почти синонимом вора и лихоимца, может показаться, что в России никогда не было сколько-нибудь приличной местной власти. Так вот: она была.

Муравьёв был истинным патриотом своего Отечества, то есть любил Россию и русский народ. В частности, он полагал, что держать русских людей в крепостном состоянии позорно и оскорбительно. Это мнение он высказал Николаю Первому лично — в бытность свою тульским губернатором. Император имел на этот счёт своё мнение, менять которое не собирался. Но характер собеседника он оценил. И отдал тридцативосьмилетнему чиновнику пол-России: от Оби до Тихого Океана.

По прибытии в Иркутск в марте 1848 года Муравьёв начал с заявлений о том, что наведёт в крае порядок. В частности, поминая казнённого декабриста Муравьёва-Апостола, он сказал: «Я не из тех Муравьевых, которых вешали. В случае чего, буду вешать сам». И начал борьбу против мошенников-золотопромышленников (крышуемых в Петербурге), воров-откупщиков и прочей нечисти. Он же решил множество проблем края — начиная с искоренения проституции (дело решилось просто: шлюх насильно выдавал и замуж за солдат-штрафников, давали им лошадь и ссылали на Амур) и кончая обрусением края: он завёл русские школы для бурятов, тунгусов и якут. Он был аскетом, вставал в пять утра, и допоздна работал. Он знал край как никто.

Но главным делом его жизни был Амур. Муравьёв знал, что Амур, по сути дела, русским не принадлежит, и говорил, что как только это поймут англичане, они моментально захватят Сахалин и устье Амура. Минуя Нессельроде, Муравьёв провёл тайную экспедицию. Молодой офицер Невельский открыл путь в Амурский лиман. Нессельродиевский Особый комитет запретил всякие дальнейшие изыскания в этом направлении, предписав Невельскому ни под каким видом и предлогом не касаться Амура». Вопреки прямому запрету Особого Комитета Невельской 1 августа 1850 г. основал на мысе Куегда Николаевский пост и поднял над ним русский флаг. За это Особый Комитет постановил разжаловать Невельского, а Николаевский пост снять... Только личное вмешательство императора оградило Муравьёва и Невельского и позволило им всё-таки удержать эти земли в составе России.

Дальнейшую историю воссоединения Приамурья с Россией мы опускаем. Завершилась она подписанием 16 мая 1858 г. в Айгуне трактата о границах между Россией и Китаем по Амуру. Главное достижение состояло в том, что Амур стал русской судоходной рекой. Главной особенностью муравьёвского соглашения было то, что русским считался весь Амур до самого китайского берега. Все амурские острова оказались российскими, а сам Амур — полностью российской рекой. Судоходство по нему разрешалось только российское и китайское.

«Европа смотрит на нас с аавистью, Америка с восторгом, - говорилось на торжестве в Иркутске. -Не все могут представить, как приобрести реку почти в четыре тысячи верст и пространство в миллион квадратных верст, не порезав пальца, без треволнений и страха не только для России, но и для мест, прилегающих к этому краю».

В дальнейшем граница по Амуру стала основным рубежом России на Дальнем Востоке.

Первые разговоры о пересмотре «муравьёвского» договора начались в середине XX века. К тому моменту установилась международная практика, согласно которой границы по рекам проводятся по фарватеру. Китайцы, поссорившиеся с СССР, решили исправить дело. Это вылилось в известный приграничный конфликт, то есть в залитый русской кровью Даманский. Там погибли пятьдесят восемь наших пограничников.

Что же было дальше? Сначала — по договору, заключённому Косыгиным и Чжоу Эньлаем — Союз перестал претендовать на Даманский. Молча мы проглотили и то, что там разместился китайский гарнизон.

А дальше была перестройка и новое мы-ы-ышление. 16 мая 1991 года, на самом излёте про-

Понятное дело, соглашение было невыгодным и унизительным (других соглашений Россия с тех пор и не подписывала). Но особенно гадким в нём было то, что очень многие территории, всегда бывшие российскими, изменили свой статус на «спорный».

Далее последовали российско-китайские соглашения 1992 года, по которым Россия передала Китаю примерно 600 островов на реках Амур и Уссури, а также около 10 кв. км сухопутной территории. Еще полторы тысячи гектаров земли в Приморье потеряла Россия по демаркации границы в ноябре 1995-го года — правда, в обмен на какие-то китайские земли, Все эти переговоры проходили практически тайно: никто, кроме местных жителей, так и не узнал, что русскую землю отдают жёлтым.

В 1997 году тот же Даманский окончательно отошел к КНР. Теперь он называется Чжэньбаодао. Китайцы даже сделали на острове музей, посвященный тому старому конфликту. В котором они таки вышли победителями, несмотря на военное поражение.

Что касается того участка Амура, о котором говорим мы, тут дело обстояло так. После горбачёво-шеварнадзовского дележа Амура по фарватеру острова Тарабарова и Большой Уссурийский оказались по китайскую сторону. Китайцы стали создавать со своей стороны перемычку — топить баржи с песком, чтобы засыпать протоку Казакевича, разделяющую острова с китайским берегом и присоединить их к своей территории.

Теперь китайцам решили облегчить жизнь. Баржи можно больше не топить.

Подсчитаем же прибыли и убытки.

Что мы потеряли? Для начала напомним: территория, пригодная для жизни — это единственный

Что мы приобрели? Да ничего. Официальная цель соглашений — «урегулирование спорного вопроса». Острова отдали Китаю только потому, что он долго на этом настаивал.

Эта уступка, разумеется, только раззадорит китайские аппетиты. Как сказал тот же Виктор Ишаев на заседании Госсовета, политическая и деловая элита КНР считает, что Россия в свое время присвоила полтора миллиона квадратных километров территории, исторически принадлежавшей Китаю. Эти земли Китай охотно вернёт под своё крыло. Благо, людские ресурсы для их заселения готовы: только число безработных в КНР превышает всё население Российской Федерации. При этом с российского Дальнего Востока за последние годы уехало более миллиона русских людей. Так что ситуация весьма способствует.

Да, конечно, 337 квадратных километров — это не полтора миллиона. Но китайцы говорят: «путь в тысячу ли начинается с первого шага». И этот первый шаг ими, увы, сделан. Дальше они пойдут резвее: противник подался, дело Муравьёва-Амурского сдано в архив. Можно продолжать экспансию — по принципу «что наше, то наше, а вот о вашем можно и поговорить». Русские снова сядут говорить — и, как всегда, всё своё добро и проболтают.

На всё это можно возразить: а что ещё было делать? В самом деле, Россия, как «демократическая страна», обязана ставить международные нормы права выше собственных. Проведение границ по фарватеру — норма этого самого права, а муравьёвский договор — архаизм. Далее, соглашения 1991 года подписывали другие люди — сначала Горбатый с подельниками, потом Ельцин со своей гоп-компанией. Путин, как президент РФ и преемник Ельцина, был связан этими обязательствами — как и любой другой на его месте. Далее, враждовать с Китаем в нынешнем нашем положении, как минимум, недальновидно. Территориальные уступки, о которых идёт речь, и в самом деле не слишком значительны. Даже интересы населения вроде бы учтены: то, что русские успели построить на островах, остаётся вроде бы на российской стороне... В общем, в защиту территориальных уступок можно сказать много чего.

Однако же, как раз сказано-то ничего и не было. Население России просто поставили перед фактом: часть русской земли отдаётся иностранному государству. Дело было обтяпано втихую с потупленными глазками. С тем отвратительно и узнаваемо вороватым видом, с которым в «эрефии» обычно делаются дела определённого рода. Которые, скажем так, обречены на непопулярность.

Скажем честно. Власть, установившаяся в России в 1991 году, в глазах большинства населения нелегитимна. К ней относятся примерно так же, как к власти оккупантов: терпят, потому что не хотят бунтовать, но именно что терпят. Власть же взяла привычку относиться к народу как к неизбежному злу: он ей пока нужен, чтобы иметь право в глазах международного сообщества занимать то место, которая она занимает, но и только. Главное, чтобы народ ей не мешал.

Это взаимное неприятие было поколеблено в конце ельцинского правления, когда у государства и народа образовалось одно общее дело: чеченская война. Но сейчас этот ресурс исчерпан. Никакого нового совместного дела не предвидится даже в перспективе. Единственное, за что ещё можно было эту власть терпеть, платить налоги, и так далее — так это за исполнение ею самой первой обязанности власти: за сохранение территориальной целостности страны. Чтобы не разобрали землицу. Все, больше от неё никакого прока никто даже и не ждёт.

Но именно поэтому любое отступление от этой обязанности будет восприниматься как предательство. Если «они» ещё и русскую землю раздают — это уже - всё, предел, дальше некуда.

Другая власть, у которой были общие дела с народом — хоть царская, хоть советская — могла бы позволить себе решать территориальные вопросы, в том числе и отдавать земли. Потому что народ понимал бы: это делается во имя национальных интересов. Но власть, у которой нет никаких общих с народом дел, которая даже не пытается сделать вид, что действует в национальных интересах, такого позволить себе не может. То есть может, но ценой полного в себе разочарования.

На это, конечно, можно сказать: да какая, к чёрту, разница, чего там думает этот народ! Задавленный нуждой и голодом, затравленный газетами и телевизором, забитый наглыми инородцами и ещё более наглыми начальничками, он ни на что не способен, и мнения его никакого значения не имеют. Вопросы решать надо с сильными. Китайцы сильны — им нужно уступить, дать что попросят. Можно и поторговаться, конечно, это не возбраняется и даже входит в правила игры... С русскими же можно не считаться.

Именно в этом и заключается роковой изъян нынешнего российского режима. Вместо того, чтобы возглавить русскую нацию, сделать её сильной, он изо всех сил добивает последние остатки этой силы. И добьёт. И останется наш дорогой президент, правительство, МИД, и прочие «политические элиты РФ» один на один с американцами, японцами, китайцами, и прочими сильными народами, возглавляемыми сильными правительствами. Которые вполне могут договориться между собой и сами. Без «российского правительства».

Впрочем возможна ещё одна версия происходящего, которая многое объясняет. Бывает ситуация, когда правительство с невыгодой для себя урегулирует всякие спорные вопросы с соседями, лихорадочно крепит вертикаль власти. И ничего никому при этом не объясняет.

Но в таком случае это означает спешную подготовку к войне.

Интернет petrova@mail.kamchatka.ru 07.11.04 г.

Вернуться в Линдекс