ПЕРЕВЕРНУТАЯ ПЕНТАГРАММА, или  ПУШКИН В ОДЕССЕ

 

В год первого «круглого» юбилея незалежной Украины, на ее десятилетие, в Одессе рухнул исторический двухвековой Тирасский дуб.

Все перенес. А незалежности не пережил.

Дубок посадили в 1812 году. В тот год разразилась страшная эпидемия чумы, унесшая жизнь каждого девятого одессита. Но несмотря на это бедствие и на то, что юному городу едва исполнилось 17 лет, одесситы отстегнули на войну с Наполеоном 300000 рублей и тем самым рубль в рубль рассчитались за немалые средства, выделенные дальновидной Екатериной Великой на строительство порта и города.

Пережил дуб и бомбардировки времен Крымской войны, когда одесситы защитили город от вторжения  интервентов. При его жизни произошло падение крепостного права и монархии. Он видел войска белогвардейцев, петлюровцев, котовцев, румын, немцев (дважды). За последнюю неласковую встречу немецких оккупантов в 1941 г. он, являясь неотъемлемой частью города, по праву разделил вместе с городом звание героя. Он встречал шелестом листвы  200-летие Одессы - почти никем в мире не замеченное событие незалежного масштаба. А ведь Одесса по праву некогда считалась третьей, южной столицей России. И по важности прорыва в  теплые моря основание Одессы ни чем не уступает  основанию Петербурга, которому на днях всемирно отметили 300-летие.

Много всякого повидал и пережил старый дуб.

И вот рухнул…

Одесситы построили его останкам мавзолей, а рядом посадили молодой дубок. И вот он уже зазеленел молодой листвой, потянулся ввысь.

Свидетелем каких бурных событий предстоит ему стать за его долгий век?..

А что, если бы и человек мог наблюдать  общество не в течение своей короткой сознательной жизни, не 30-50 лет, а, скажем, на протяжении лет 150-200? Мог ли бы он разглядеть процессы, уходящие в своем развитии за пределы короткой человеческой жизни и потому не замечаемые им? И не открылось   ли бы ему тогда нечто такое, что его бы потрясло?

Но ведь для того вроде и существует историческая память народа, чтобы отслеживать процессы, выходящие за пределы  индивидуального опыта. Да, конечно, если бы только каждое новое поколение не искажало историческую память своими сиюминутными идеологическими установками. И если бы у народа не имелось слишком много «друзей», которые всеми силами старались бы повлиять на его историческую память в своих шкурных интересах.

Для русского народа  оба этих «если бы» несчастно и давно объединились, в результате чего историческая память русского народа практически уничтожена. И теперь стоит какому-нибудь недотепе заявить, что Ленин в конце жизни пересмотрел свою точку зрения на социализм, как весь народ тут же кричит «уря!» перестройке социализма в капитализм. В годы перестройки ресурс народной памяти еще более сократился. И стало возможным в какие-нибудь пять-семь лет по несколько раз менять фундаментальные оценки одного и того же явления. Например, оценку «правые-левые» в отношении буржуазных и коммунистических сил. В конце концов, народ стал жить  оценками, которые сегодня прозвучали по телевизору, тут же забывая вчерашние.

Но иногда, в силу стечения обстоятельств, бездна исторической памяти вдруг приоткрывается. Как при случайном нагревании белого листа появляются буквы, написанные молоком.  И становится страшно от открывшейся правды. События выстраиваются совсем в иную цепь, не так, как всегда казалось, как в школе  преподавали и как по телевизору сегодня объясняли.

Однажды я пережил такое в Одессе. В ста метрах от  рухнувшего дуба. Возле памятника Пушкину на Приморском бульваре.

Это очень известный и необычный  памятник. Памятник-фонтан: тонкие струи воды вытекают из четырех углов постамента  через открытые рты сказочных рыб и падают в четыре чаши. На постаменте установлен бюст Пушкина работы скульптора Ж. Полонской. Надпись на лицевой стороне постамента: «А.С. Пушкину - граждане Одессы», на тыльной: «Сооружен в 1888 г.»

Кажется, тысячу раз видел  этот памятник… и не видел главного. А тут вдруг бросилось в глаза – сразу под бюстом Пушкина на постаменте размещена красная перевернутая пентаграмма, то есть известная всем пятиконечная звезда, но  двумя вершинами вверх, одной вершиной – вниз. После недавней реконструкции звезду покрасили красной краской и не заметить ее  уже было просто нельзя. Как мне рассказал одесский реставратор И.Г. Нижнер, при реставрации были обнаружены на пентаграмме крошки красного стекла, из чего сделали вывод, что она была красной, так и покрасили.

Напомню, что пентаграмма – это  каббалистический символ, означающий добро или зло в зависимости от того, как расположены ее вершины. Один из знатоков магии утверждает, что «все тайны магии, символы гностицизма, фигуры оккультизма, все ключи каббалы - все это заключено в знаке пентаграммы. Знак этот самый великий, самый могущественный из всех знаков» (Э. Леви).

Пентаграмма одной вершиной вверх называется белой. В нее можно вписать человека: голова в верхней вершине, две руки  - в стороны и две ноги – вниз. Пентаграмма двумя вершинами вверх  называется черной или знаком  сатаны (дьявола). В эту пентаграмму оккультисты вписывают голову козла, излюбленный знак сатанистов-демонопоклонников: рога – в две вершины, обращенные вверх, уши – в две вершины, обращенные в стороны и бороду в вершину, обращенную вниз.

Так вот, в 1889 г. в третьей столице России  городе Одессе на деньги, собранные одесситами (то есть не за государственный счет), под патронатом одесского Славянского общества при огромном искреннем волнении и энтузиазме тысячи одесситов открывается памятник величайшему русскому национальному поэту Пушкину… помеченный знаком сатаны.

Этот знак говорит «своему», то есть посвященному в тайный язык символов человеку – стоп, перед тобой дьявол!

Уже 115 лет стоит этот меченый памятник и никто не возмущается, не задает вопроса: как такое могло произойти в России? Какие тайные и мощные силы смогли реализовать  этот чудовищный по наглости проект? Как смогли скрыть (и в то же время явственно проявить) свое подлинное отношение к национальной святыне? Чем сегодня заняты эти силы, и кто сегодня, посвященный, с ухмылочкой наблюдает, как меченому дьяволом  возлагают венки (например, президенты России, Украины и Молдовы на своей последней встрече в Одессе)? Попробуем разобраться. 

…Пыльным жарким летом 1823 года, то есть ровно 180 лет назад Пушкин впервые прошелся по улицам Одессы. Здесь он прожил 13 месяцев, одну двадцатую часть своей недолгой творческой жизни. Коллежский секретарь Пушкин был направлен в южную командировку,  как сейчас бы сказали, для проверки экологического состояния окружающей среды. Проще говоря, написать отчет на тему, как там саранча поживает. К обязанностям своим молодой чиновник относился с прохладцей, чем вызвал неудовольствие начальника,  графа Воронцова.  А отчет по всем параметрам можно назвать предтечей знаменитого одесского юмора: «Саранча летела, летела, летела. Села. Все съела» - коротко и  ясно.

В целом, Пушкин был недоволен одесским периодом жизни и никогда не скрывал этого. Служба не заладилась.

Более плодотворным этот период был для Пушкина-поэта и ценителя стройных женских ног. Здесь он создал около 30 произведений, работал над поэмами "Бахчисарайский фонтан", "Цыганы", романом "Евгений Онегин". Три одесситки  - Амалия Ризнич, Каролина Сабаньская, Елизавета Воронцова - стали его музами.

Но самый важный итог одесского периода заключался в том, что меркантильный дух купеческой архипрактичной Одессы помог Пушкину преодолеть аристократическое предубеждение, что  стихами нельзя торговать. Пишу для себя, а печатаю для денег – такая формула выработалась здесь у Пушкина. Удачно продав при посредничестве Вяземского «Бахчисарайский фонтан» за 3000 рублей и одним этим шагом рассчитавшись со всеми кредиторами сразу, Пушкин уже никогда не оставлял, как сейчас бы сказали, этот сектор рынка. В Одессе он стал профессиональным писателем.

Но вернемся к памятнику. История его создания начинается 6 июня 1880 г, когда депутация Одессы, принимавшая участие во всероссийском торжестве открытия памятника Пушкину в Москве, заявила, что пребывание поэта в южной столице России также должно и будет увековечено.

Очень быстро, через три недели, одесская городская Дума приняла соответствующее постановление, а еще через три месяца император его утвердил. Начался сбор денег на памятник. Шел он сначала вяло и долго. В результате к 1887 году, 50-летию со дня смерти поэта, необходимых средств не наскребли. В Одессе до сих пор жива легенда, что из-за безденежья не удалось соорудить памятник в полный рост, только на бюст хватило. Но это не соответствует действительности. С самого начала речь шла о памятнике-фонтане с бюстом поэту. 

Из пяти проектов памятника, готовых к маю 1882 года, комиссия отобрала один – архитектора Х.К. Васильева. Однако приглашенные эксперты Бернардацци, Тодоров, Шейнс и Швенднер попросили архитектора внести некоторые изменения и представить детальные чертежи. Не с подачи ли этих «экспертов»   была внесена в проект звезда дьявола? Не случайно Васильев представил детальные чертежи лишь в марте 1885 года, видно, не по душе ему пришлась такая работа.

 Приближалось 50-летие со дня гибели поэта, а судьба памятника висела на волоске. Денег, чтобы заплатить скульптору Ж. Полонской и  академику ваяния Н. Лаврецкому (последний взялся исполнить отливку), а также на строительные работы хронически не хватало. К тому же выяснилось, что грунт на  месте памятника был насыпной, и пришлось фундамент увеличивать на пять аршин, чтобы добраться до материкового основания. Общественный комитет в 1886 г. обратился к городской Думе за финансовой помощью, но получил отказ. Очевидно, с этим отказом связано рождение другой одесской легенды, что в отместку Думе памятник установлен, как бы приличнее сказать, задом к ней (если у бюста может быть зад).

Тем не менее, 2 февраля 1887 года произошла закладка памятника, а дело сбора средств получило новое дыхание. С этой целью был проведен литературно-музыкальный вечер, бал, народное гуляние, катание на пароходе. Наконец,  и  Дума пожертвовала 8,5 тысяч недостающих рублей, что позволило 16 апреля 1889 г. открыть долгожданный монумент. 

С этим днем одесская молва связывает еще одну историю. Якобы Идалия Полетика - жена командира Дантеса, в которую не без взаимности влюбился убийца Пушкина, и которая была втянута в дуэльную интригу, до того ненавидела поэта, что при открытии памятника подошла и плюнула на него. Если вспомнить, что подметные письма, ставшие одной из причин роковой дуэли, содержали диплом о принятии Пушкина в Орден рогоносцев, может возникнуть предположение, что перевернутая рогатая пентаграмма на памятнике  - всего лишь безобидный намек на этот атрибут мужа-рогоносца.

Однако я не склонен разделять эту обывательскую подкроватную версию. Она  призвана вывести из-под удара подлинных сценаристов кровавой расправы над  русским гением и надругательства над памятью о нем.

В конце прошлого века усилиями еще советских исследователей, а теперь об этом гудит весь Интернет, были найдены доказательства того, что Пушкин стал жертвой заговора масонов, или как сегодня бы сказали, агентов влияния, врагов России.

Казалось бы,  зачем масонам убивать своего? «Общеизвестно», что Пушкин был масоном. 4 мая 1821 г., как он сам признавал, он вступил в масонскую ложу «Овидий» в Кишиневе. На знаменитом портрете Тропинина 1827 г. художник обращает внимание на длинный холеный ноготь мизинца поэта – верный знак братьев-масонов.

Но выяснилось, что 4 мая 1821 г. ложа «Овидий» еще не существовала и что в списках ложи  фамилия Пушкина не значилась. Масонские признания Пушкина – не более чем дань поэтической моде тех лет. Конечно, масоны хотели бы видеть Пушкина среди своих. И не особенно стремились опровергать слухи о масонстве Пушкина. Однако Пушкин с его независимостью, чуждой чинопочитанию и подчинению  не мог быть масоном по своей природе, тем более не мог действовать вопреки интересам Отечества, во вред своей вере и присяге государю-императору. Даже если бы формально был масоном.

С годами Пушкин все более раздражал придворных масонов, вырастал в крупного национального политического деятеля. Современные исследования  архивов вюртембергского и австрийского министерств иностранных дел, среди прочего обнаружили секретные депеши послов этих государств, где Пушкин предстает  как видный дипломат, политический деятель,  идейный глава русской партии, противостоящий партии иноземцев, стеной отгородивших Николая 1 от русского общества. Документы свидетельствовали: Пушкин пытался сломать эту стену, что и явилось причиной его убийства.

Дуэль Пушкина была тщательно спланированным и многоходово подготовленным  убийством, и это  сегодня уже никого не удивляет. Но какие огромные пласты времени  прятали правду!

Только через сто лет, в 1937 году стали известны документы, свидетельствующие, что усыновление Дантеса голландским бароном дипломатом Геккерном было совершено в нарушение всех тогдашних законов, и после двухлетнего разбирательства МИД Голландии и Высший Совет Дворянства аннулировали политические права Дантеса на голландское подданство и дворянство. Отсюда вытекает, что «усыновление» Дантеса явилось всего лишь созданием дипломатической неприкосновенности, чтобы увести его от ответственности за убийство Пушкина.

Выстрел Пушкина свалил Дантеса с ног, тем не менее, тот отделался контузией. Говорили, что спасла пуговица от подтяжки, отразившая пулю. Советские исследователи  экспериментально доказали, что эта версия не выдерживает никакой критики. Дантеса мог спасти только, по-современному говоря, бронежилет. Не случайно Геккерн умолял Пушкина отложить дуэль хотя бы на две недели. Время требовалось как раз для изготовления защиты.

Нарушением дуэльного кодекса являлось и то, что пистолеты Пушкина были куплены перед дуэлью, а пистолеты Дантеса взяты у французского посла, то есть были пристреляны. Существует также предположение, что стрелял вообще даже не Дантес, а по-современному говоря, снайпер.

Есть и другие факты.

Однако  в истории прижизненного преследования и убийства Пушкина, глумления над его памятью интересна сегодня не детективная сторона, а идеологическая и политическая. Не историческая, а актуально-современная.

До каких пор мы, русские, будем закрывать глаза на то, что в нашем доме, в нашей истории и культуре хозяйничают иноземцы и соплеменники иноземцев, имеющие российское, а то и двойное гражданство? Целые пласты истории и культуры манипуляторскими приемами вычеркиваются ими из памяти русского народа, либо шельмуются, либо подменяются. Из 54 октав пушкинского «Домика в Коломне» русскому народу дозволено было прочитать только  40. Исключены из общественного внимания серьезнейшие труды Пушкина по народной истории. Знаменитый словарь Даля порезан «улучшателями» и  до сих пор не издан в своем первозданном виде массовым тиражом.  Карамзина не переиздавали сто лет. Достоевский, настойчиво поднимавший национальный вопрос, стал на родине полузапрещенным писателем.

Целый мир духовности уничтожен и искажен. События русской истории и культуры  подаются как набор случайных фактов. Афанасьев случайно пошел русские сказки записывать. Композиторы из «Могучей кучки» случайно стали писать оперы о древней, в том числе, языческой Руси. Художники-передвижники жанровые сценки малевали. Если бы народ не потерял свою историческую память, он бы закономерно увидел во всем этом «случайном» следы огромных усилий нескольких поколений русских идеологов в их противостоянии смердящему Западу. Вся вторая половина ХIХ века отмечена этими усилиями. И успехами. И не малыми. Вот потому-то в Одессе ненавистники России смогли себе позволить лишь исподтишка плюнуть в душу  народа русского, запечатав памятник Пушкину звездой сатаны. О, этот народец вовсе не потерял своей исторической памяти. Напротив. Из глубины веков он тянет к русскому горлу свои мертвые руки, живет среди нас, но со своими  древними законами, обрядами и знаками.

Глумление над русской историей и культурой, как свидетельствует академик А.Т. Фоменко, началось даже не в 17 году, а в 17 веке. Все то же наблюдалось в веке позапрошлом, прошлом и переползло в третье тысячелетие.

Вот некто Швыдкой, министр культуры России, решает судьбу художественных коллекций, по праву принадлежащих русскому народу (хочет передать эти коллекции милой его сердцу Германии). Право на них русский народ оплатил своей кровью, когда господина Швыдкого еще и на свете не было. Так что, наша русская история и культура начинается со дня рождения господина Швыдкого? А голос наших отцов, их заветы и прямые требования, подкрепленные сложенными на алтарь Отечества их жизнями, уже не имеют никакого  веса против голоса скинхеда Швыдкого, потому что они мертвы, а Швыдкой ползает по нашей стране и гадит, имитируя нечто живое?

Вот некая Хакамада выступает в Российском парламенте за куплю-продажу русской земли. Так что, голос этого японского существа перевешивает мнение наших прадедов, которые в далеком 17-м году, еще до Октябрьской революции, собрались на свой  Всероссийский крестьянский съезд и постановили запретить навечно не только что куплю-продажу божьей земли, но  даже и аренду. Разве правильно, что ее голос перевешивает только потому, что япона мать жива, а они закончили свой жизненный путь?  Они, познавшие на своем горьком опыте, какое это зло - частная собственность на землю, неужто были глупее этих помутившихся рассудком паркетных российских иноземцев из Думы.

Настало время сказать этим людям – хватит издеваться над нашей историей и культурой, страной и народом. Вот с сегодняшнего дня – баста! Пошли вон, «благодетели» вы наши! Мы лучше наших отцов,  дедов и прадедов послушаем.

Настало время восстанавливать историческую память народа – непреодолимое препятствие на пути скрытых и открытых врагов России.

И тут, может быть, есть чему и у одесситов поучиться. Некоторым методам.

…Когда началась реставрация памятника Пушкину в Одессе, и он был обнесен со всех сторон ограждением,  скрыт от взоров людей, Одесскую мэрию одесситы стали  долбить звонками:

-        Вы уже и нашего Пушкина продали? Почем за фунт?

Как рассказал мне реставратор И.Г. Нижнер, один из высокопоставленных чиновников мэрии в сердцах выговорил  ему:

- Слушай, меня твой Пушкин таки достал. Я тебе скажу! У меня сейчас проблема от народа за твоего Пушкина. Но если ты не закончишь в срок, так она вся твоя  будет. И чтоб тебе было также хорошо, как мне сейчас!  

 

Лев Леонов.                                                              

 

«Советская  Россия», 11 июня 2003 г.

Вернуться в Линдекс