Выражение “я “Доктора Живаго” не читал, но осуждаю” уже давно стало бродячим афоризмом. Пусть читатели меня простят, но я решил писать о фильме, которого тоже не видел. Более того, и смотреть его не собираюсь, даже если представится такая возможность. Речь идет о новом, шумно разрекламированном кинофильме Н. Михалкова “Сибирский цирюльник”. Не стану оспаривать давно сложившееся мнение, что Михалков - художник одаренный. Но сам к числу поклонников его таланта не принадлежу. Из его режиссерских работ мне по душе лишь “Родня” и “Обломов”. Из актерских - тоже две: “Я шагаю по Москве” и “Вокзал для двоих”. В которых он, на мой взгляд, довольно удачно изобразил на экране самого себя. Вначале молодого, пытливого, интеллигентного парнишку. А во втором мы увидели, что из этого парнишки получилось через четверть века. Причина, по которой сегодня стараюсь не смотреть фильмы Михалкова и с Михалковым, заключена в полнейшем неприятии его теперешнего поведения. Как точно подметил Бушин: “О нем недаром говорят словами старой пословицы: родом дворянин, а делами жидовин” (“Правда”, 16.02.99 г.). По этой же причине не могу, как раньше с удовольствием, смотреть прекрасные фильмы прошлых лет с участием талантливых русских актеров Ульянова и Мордюковой, которые, как и Михалков, пошли в услужение режиму и тем самым оправдывают его преступления против своего народа.

Что же касается “Сибирского цирюльника”, то здесь мое внимание привлекло другое. Вопреки ожиданиям, после помпезной премьеры я не нашел в газетах ни одного одобрительного отзыва о фильме. Понимаю, что от неудач ни один художник не застрахован. Удивило другое. Тех людей, которые прежде каждый фильм Михалкова принимали под этакий общий одобряж, сейчас как будто подменили. Понятно неприятие фильма патриотическими изданиями. У них личность Михалкова уже давно вызывает аллергическую реакцию. И новый фильм они оценивают только с одной стороны - как очередную попытку будущего кандидата в президенты завоевать любовь электората. Но что случилось с еврейским бомондом, который еще вчера души не чаял в своем кумире. С трепетным придыханием всякий раз произносил его имя. А сегодня ожесточенно, с сарказмом на грани озлобления, критикует своего любимца и его фильм. Истерика, устроенная вокруг этого фильма сионистскими выкормышами, очень напоминает травлю, которую они же организовали в 80-е годы против В. Пикуля, бурляевского “Лермонтова”. Разница в одном. Тогда били насмерть. А этого время от времени пока поглаживают.

Сразу же после просмотра фильма прорежимные “Израильские вести” организовали “круглый стол”. Вокруг него собрался весь цвет россиянской критической мысли. Фамилии почти у всех участников коллекционные. Кто из дворян, кто из священнослужителей. За версту чувствуется порода. Так и представляешь себе эти фамилии под статьей типа: “Раздавим троцкистскую гадину”. Правда, каким-то образом в этот “суконный ряд” затесался один с посконной - Понюшкин. Пытался что-то возражать. Но ему и рта раскрыть не дали. Две-три фразы успел вымолвить (“Известия”, 20.02.99 г.).

Тон разборке задал известный “руссовед” и “руссолюб”, к которому, если соотносить его фамилию и национальность, вполне подходит ленинское определение “чудесный грузин”. Сказанное, правда, Ильичем по другому поводу и о человеке, которому Сванидзе (а это был, конечно, он) в подошвы не годится. Николай Карлович был необыкновенно дипломатичен. Несмотря на “синдром завышенных ожиданий”, спать ему во время просмотра фильма, как он признался, не хотелось. Его оценка картины “расположена где-то посредине”: между - это “искреннее с перехлестом признание в любви России” и “лубок, изготовленный талантливым ремесленником”. Сознательно или нет, но тогда Сванидзе эпохи, в которой жили и страдали герои фильма, не касался. Позже, беседуя с Михалковым в своем “Зеркале”, он, щеголяя недюжинными познаниями в “Истории КПСС” Пономарева-Минца, назвал правление Александра III - периодом реакции.

Выступающие после него особенно не деликатничали. Их, как когда-то Остапа, понесло. Проявляя редкостный “плюрализм” мнений, критиканы и критиканши не оставили от фильма камня на камне. Диапазон их оценок был намного шире, чем у Сванидзе. Он охватывал от примитивной “мне не понравилось” до заумных, виртуозных пассажей типа: “гениальная конъюнктура; ...набор красивых, но скучных картинок; ...красивая, остроумная, бодро разыгранная оперетка; ...самый холодный из фильмов Михалкова, где концы с концами не сведены” и т.д. и т.п. Короче, ярлыков хватало с лихвой. Но все же в конце каждого выступления, у кого открыто, у кого завуалированно звучали нотки скорби “о Михалкове, которого они потеряли”.

И это кому-то показалось ненужным слюнтяйством. Через неделю после этих посиделок по фильму и по “красавцу с усами” проехалась уже штатная критикесса газеты. Кстати, на днях, будучи в ЦКБ и, очевидно, находясь под наркозом, президент присудил ей премию имени самого себя. Она, как “одинокий волк, санитар леса” (комплимент не мой, см. “Известия” за 13.03.99 г.) со смаком догрызала то, что осталось от “кумира самой активной части электората” после аутодафе. Проведя дополнительную экспертизу фильма, она выявила новые вопиющие факты, свидетельствующие о “метаморфозе, случившейся с Михалковым”. Оказывается, в понимании нынешней ситуации он недалеко ушел от Макашова. Рекламируя свой фильм, допускал кощунственные, с точки зрения людей с тонкой душевной организацией, выражения. Такие например: “Он русский, и это многое объясняет”. А это “не только запутывает многое в понимании мировоззренческих установок Михалкова, но и отдает неприятным запашком”. (“Известия”, 27.02.99 г.)

“А нам-то какое до них дело? - спросите вы меня. - Грызутся они между собой, ну и пусть себе грызутся. Чума на оба их дома”. Вот и я вначале так решил. Однако, немного поразмыслив, как и Винни Пух, пришел к выводу, что это “ж-ж” вокруг фильма Михалкова неспроста. “Интеллигентствующую чернь” (И. Васильев) что-то напугало в нем. О температуре испуга свидетельствует хотя бы тот факт, что после первого же просмотра фильма, уже забронзовевшийся от постоянного восторженного словословия Михалков, был мгновенно лишен ею же статуса “бессмертного”.

Чтобы разобраться в этом, давайте проследим за ходом рассуждения его оппонентов. “Я не могу согласиться с лубочной картинкой этого периода нашей истории... Историки скажут, что время Александра III не было временем эволюции, а было временем стагнации”, - утверждает один из них. Ну что ж, попробуем разобраться, что это было за время.

Конечно, сегодня нам “и Ленин не икона”, но давайте все-таки обратимся к нему не как к основоположник, но как к эксперту. Тем более упрекнуть его в симпатиях к царизму сложновато. Откроем его работу “Развитие капитализма в России”. Как свидетельствует Ильич, за время правления Александра III (1881-1894 гг.) число крупных (более 1000 рабочих) фабрик увеличилось в России в 1,3 раза, число работающих на них - в 1,6 раза, а объем выпускаемой ими продукции - в 2 раза. Отсюда несложно подсчитать один из важнейших показателей технического прогресса - рост объемов производства в результате роста производительности труда. Подтвердим эти расчеты. За эти же 13 лет число паровых двигателей в промышленности увеличилось в 2 раза, а их мощность - в 3 раза. Такими же, а иногда и более быстрыми темпами, развивается железнодорожная сеть, растет число пароходов, объем перевозок. Интенсивно развиваются новые отрасли: угольная, нефтедобывающая, химическая, машиностроительная.

Не отставало и сельскохозяйственное производство. Как бы отвечая на вопрос Сванидзе, который сетует, что не понял, “что имел в виду Михалков, показывая американскую машину для рубки леса”, В. Ленин поясняет: “Период конца 70-х годов до 1885 г. характеризуется чрезвычайно правильным и чрезвычайно быстрым ростом привоза машин из-за границы, внутреннее производство возрастает тоже правильно, но медленнее... С 1890 г. оно растет особенно быстро”. (В. Ленин “Развитие капитализма в России”, М., 1986 г., стр. 179) И далее продолжает: “Машины в громадной степени повышают производительность труда в земледелии... Поэтому одного уже факта растущего употребления машин в русском земледелии достаточно для того, чтобы видеть полную несостоятельность утверждения об “абсолютном застое производства хлеба в России”... До 1890 года... величина чистого сбора зерновых хлебов и картофеля вырастает быстрее, чем величина посевов” (там же, стр. 188).

Несмотря на неурожай 1891-1992 гг., который “повел к значительному понижению зерновых хлебов..., производство картофеля на 1 душу населения увеличилось в 1894 г. по сравнению с 1879 в 1,2 раза, всего хлебов (картофель + зерновые - М.Т.) с 3,02 до 3,07 четвертей чистого сбора” (там же, стр. 208-209).

Какая уж тут стагнация, особенно в промышленности. По темпам развития это больше напоминает рывок, какой совершил Советский Союз в годы первых пятилеток. Когда народ, напрягая силы, выполнял задачу, поставленную И. Сталиным в феврале 1931 г. на I-ой всесоюзной конференции работников промышленности. Тогда вождь сказал пророческие слова: “Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут” (Соч. т. 13, стр. 39).

Чтобы не занимать время, не буду расписывать, как развивались в “годы реакции” российские наука, культура, литература, искусство. Со школьной скамьи мы не приучены связывать деятельность выдающихся русских ученых, изобретателей, писателей, художников с правлением того или иного императора. Исключение составляют, пожалуй, “славный век Екатерины” да Николая I. Каждому пятикласснику известно, что он “погубил” А. Пушкина и М. Лермонтова. Но остановлюсь лишь на одном факте, на который прежде никогда не обращал внимания.

Впрочем, как учили нас преподаватели, Александр III “вынужден был содействовать развитию страны в противоречии с собственным курсом”. На самом же деле это был “один из самых реакционных представителей династии Романовых” (“БСЭ”, 2-ое издание, т. 2, стр. 72), “ограниченный, грубый, невежественный человек” (“БСЭ”, 3-ье издание, т. 1, стр. 406). Кажется, мы это уже когда-то проходили. Если доверять этим же “историкам”, то точно таким был и И. Сталин. При нем тоже, как они утверждают, все, что было в стране хорошего, делалось вопреки его воле и желанию.

Поэтому попробуем сами разобраться, что это был за человек и государственный муж, император всероссийский Александр III Александрович.

Бытует мнение, что С. Витте в своих мемуарах его здорово приукрасил. Не знаю. Только, когда я прочел, что написал о нем, через несколько лет после смерти царя его министр финансов, то подумалось: осмелятся ли когда-нибудь, пусть даже через 20 лет, например, Лифшиц, Чубайс, Уринсон, при всем их цинизме и лживости, публично, перед всей страной (если до этого они не сбегут в Израиль) так же приукрасить Ельцина.

Итак, в 1913 г. С.Ю. Витте писал: “Император Александр III был великий император... и напрасно лица, не знавшие его, рисуют его, как человека ограниченного и тупого... Он был хороший хозяин и каждую копейку русского народа, русского государства берег, как никто не мог бы ее беречь... Он дал России 13 лет мира и спокойствия не уступками, а справедливой и непоколебимой твердостью... У него каждое слово не было пустым звуком, как мы это часто видим у правителей... Он сознавал, что страна... не может быть великой без водворения промышленности... Это был человек чрезвычайно мужественный и никогда не страшился смерти... Если бы ему суждено было продолжать царствовать еще столько лет, сколько он процарствовал, то это было бы одно из самых великих царствований Российской империи”. (“Избранные воспоминания”, М., 1991 г., стр. 262-296)

Ему вторит В.О. Ключевский: “Александр III заботился всеми мерами о поднятии промышленности, ...старался ограничить землевладение иностранцев в западном крае, ...покровительствовал русскому искусству и разработке русской истории... В частной жизни был отличным семьянином, избегавшим пышности и внешнего блеска”. (“Лекции по истории государства Российского”, соч. т. 3, М., 1988 г.)

Теперь несколько конкретных фактов, свидетельствующих, как - “в противоречии с собственным курсом” - управлял государством Александр III:

- декабрь 1881 г. - принимается Закон о понижении на 20% нормы выкупных платежей, установленных положением от 19.02.1861 г.;

- 1882 г. - учрежден государственный поземельный банк для облегчения крестьянам покупки земли;

- июнь 1882 г. - принимается Закон об ограничении и урегулировании фабричной работы малолетних и женщин; учреждена фабричная инспекция для контроля за этим;

- июнь 1884 г. - принимается Закон о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках;

- июнь 1885 г. - принимается Закон о воспрещении ночной работы женщин и детей;

- июнь 1886 г. - принимается Закон об определении порядка и условий найма рабочих и расторжении рабочих договоров;

- 1887 г. - отменена подушная подать, установлены налоги на наследство и процентные бумаги и т.д.

Не знаю как вам, но мне, когда я читал “фабричные”, как их называют историки, законы Александра III, этот ежегодный июньский законотворческий зуд царя напомнил ежегодные апрельские снижения цен И. Сталина. И стали более понятны причины, почему “1883-1894 годы были периодом медленного и трудного роста социал-демократического движения в России. Сторонников нового марксистского учения было очень мало”. (“История КПСС”, М., 1960 г., стр. 30).

Прежде чем продолжить разговор о внутренней политике Александра III, сделаю небольшое отступление. У вас никогда не возникало желание узнать, почему большевики буквально на второй день после прихода к власти сравняли с землей все памятники Александра III? Не пощадили даже монументы, выполненные великолепными русскими ваятелями П. Трубецким для Петербурга и А. Опекушкиным для Москвы. А натыканные по всей стране памятники и скульптурные композиции, посвященные Петру I, никто не трогал. До сегодняшнего дня стоят в Ленинграде памятники Екатерине II и Николаю I. Кстати, вполне заслуженно названного народом Палкиным.

Так чем же все-таки Александр III вызывал такую лютую ненависть к себе у “пламенных революционеров” и их наследников?

Как свидетельствуют Брокгауз и Ефрон (см. “Энциклопедический словарь”, т. 1, стр. 183):

- в 1882 г. евреи были лишены права селиться в пределах “черты оседлости” вне городов и местечек;

- в 1887 г. города Ростов-на-Дону и Таганрог с уездом исключены из “черты оседлости”; введена процентная норма для приема евреев в высшие и средние учебные заведения;

- в 1889 г. приостановлен прием евреев в состав присяжных поверенных;

- в 1891 г. евреям-торговцам, ремесленникам, представителям других “свободных” профессий запрещено селиться в Москве и Московской области. Одновременно 17 тыс. таких “профессионалов” было выселено из Москвы.

И вдруг, откуда ни возьмись, со своими “новаторскими” открытиями в истории, нежданно-негаданно вылезает на свет божий, казалось бы, свой в доску, Михалков. Ему, видите ли, кажется, “что Александр III - один из тех императоров, которые забыты абсолютно незаслуженно” (“АиФ” № 7, 1999 г.). И он снимает кинофильм о том, как, по его разумению, “должно быть в нашей стране в будущем” (“Трибуна” 23.02.99 г.). Еврейский истеблишмент, который приложил немало сил, чтобы сделать из Михалкова “властителя дум”, начинает паниковать. У критикессы, лауреата ельциновской премии не выдерживают нервы, и она выбалтывает его сокровенные опасения: не объявят ли новый фильм Михалкова “панацеей от всех бед и средством избавления России от дурного сна” (“Известия”, 27.02.99 г.). “Hic Rhodns, hic salta!” - говорил в таких случаях К. Маркс. Что в свободном переводе на русский означает: “Во где собака зарыта!”

Теперь понятно, что вызвало такой переполох в “демократическом” стане, за что они готовы растерзать Михалкова. Свою историю, в отличие от нас, они помнят хорошо. И очень озабочены тем, что и у нас, посмотрев этот фильм, появится желание получше узнать свою. И выяснится, что Александр III евреев не жаловал, в правительстве их не держал, на государственную службу не приглашал, а Россия развивалась сумасшедшими темпами. Не ходила с протянутой рукой по миру, не клянчила кредиты. И другие государства считались с ней и уважали. И оказывается: русские - это вовсе не дикие сиволапые скоты, которые генетически не способны достойно руководить своей страной, о чем нам последние годы день и ночь вдалбливают в мозги местечковая шваль, засевшая в Кремле и ее мерзописцы. И для того, чтобы страна быстрее встала с колен, надо не менять Гайдара, Черномырдина, Кириенко на Лужкова или Явлинского, которые сегодня не вылазят из телевизора и ждут только сигнала, чтобы продолжить начатое ограбление России. Не пересаживать с одного кресла в другое Чубайса, Немцова, Лифшица, Уринсона и др. А просто взять и поганой метлой разогнать всю эту сионистскую сволочь к чертовой матери. (Надеюсь, понятно, что к Е.М. Примакову это не относится). И впредь не допускать ее к Кремлю на пушечный выстрел. А на их место призвать истинных патриотов России. Они есть. Только их скрывают от нас.

Не стану гадать, что подтолкнуло Михалкова на создание этого фильма. Желание пооригинальничать, или же в нем действительно заговорили оставшиеся еще не подавленными 2-3 гена русскости (в чем, кстати, уверен Н. Бурляев, см. “Завтра”, № 5, 1999 г.). Во всяком случает он получил наглядный урок того, что в кагале, с которым он спутался, существует неписанный кодекс, обязательный для всех. И каждый, кто его осмелится нарушить, немедленно подвергается остракизму. Начнет Михалков завтра каяться или найдет в себе силы, чтобы решительно порвать с ним, зависит только от него самого.

Вернуться в Линдекс