АВТОБИОГРАФИЯ

Родился 22 мая 1937 года в г.Омске. В 1956 году окончил бухгалтерское отделение Петропавловского сельскохозяйственного техникума. С 1956 по 1958 год служил в Сов. Армии в городе Казани.

После службы в армии начинаются мои «поиски человека», как у Диогена, где по этому случаю мне пришлось поменять много мест временного проживания, включая город Омск, Самарканд, Душанбе, Калининград, Одессу, Балхаш, вплоть до выезда на Запад по израильскому приглашению в 1975 году.

Осенью 1975 года с беременной женой и двумя сыновьями мы приехали в США город Нью-Йорк, где заново начали открывать не только Америку, но и себя лично, поскольку приехали с нулевым образовательным цензом, т.е. космополитами. И потому я как человек, ныне исповедующий русское национальное самосознание, - все эти премудрости начал постигать в чужой стране.

В первые годы эмиграции я близко сошелся с национально мыслящими русскими людьми, которые помогли формированию моего мировоззрения. Особо следует отметить роль духовного влияния Туряницы Михаила Ильича, который 30 лет издавал журнал «Свободное слово Карпатской Руси». А через пять лет после нашего приезда я уже стал писать заметки на темы русского национального самосознания. Но поскольку мои статьи носили резкие нападки на еврейство, то я в конце-концов оказался, так сказать, в единственном числе. И потому с 1984 года я начал издавать ежемесячный журнал «Русское самосознание», который мне неожиданно принес широкую, хотя и скандальную известность.

В 1986 году мне пришлось на своей шкуре испытать, что значит вести атаку на американский образ жизни и на еврейство, которое захватило власть в стране и ведет эту страну через скотский образ жизни к духовной гибели - я был арестован и судим и только благодаря случаю, избежал суровой мести демократов – 7 лет тюрьмы и депортации из страны.

Николай Тетенов.

Н.Тетенов. Из статьи «Памяти учителя (Мои встречи с М.И. Туряницей)» В связи со смертью 8.12.2001 г на 90-м году жизни основателя и редактора журнала «Свободное слово Карпатской Руси», переименованного в конце 70-х годов в «Свободное слово Руси» М.Туряницы. («Русское самосознание», №1(217) 2002 г.

«Приехав в Нью-Йорк в сентябре 1975 года, я быстро начал пересматривать свой духовный багаж диссидента и космополита. И так, шаг за шагом, я, не помню каким образом, но отыскал Михаила Ильича, где уже в 1977 году у нас состоялась первая встреча у него на квартире в Маунт Верноне. В разговоре меня несколько шокировала его критика наших героев-диссидентов, где он быстро и весьма убедительно прошелся по таким нашим «светилам», как Андрей Амальрик, ак. Андрей Сахаров и Александр Солженицын. Поскольку я не стал возражать М.И.Турянице, то, следовательно, в душе я готов был к ревизии моих бывших кумиров. Потом, как-то незаметно, Михаил Ильич перешел и к «еврейскому вопросу», где и здесь я опять-таки слушал, а не возражал.

Дело в том, что приехал я в США человеком, настроенным космополитически: «Где я - там и родина» и с явно промытыми мозгами, что евреи являются людьми гонимыми, а не гонителями, то есть, по классическому выражению покойного В.Н.Емельянова, в Америку я приехал, так сказать, «с нулевым образовательным цензом».

И вот так, шаг за шагом, я стал заново пересматривать свои представления о мире и о своем русском народе. Меня быстро заметили не только в кошерной прессе, - в так называемом «Новом русском слове», но и в других русских газетах и журналах и стали повсеместно выталкивать, так сказать, на обочину. И я тогда все свои усилия положил на сотрудничество в журнале Михаила Ильича. Помню, с каким энтузиазмом я распространял книгу Андрея Дикого «Евреи в России и в СССР», где тут же попал на заметку наших «избранных». Помню, во время каких-то торжеств возле статуи Свободы ко мне подошел лидер монархистов В.Федоров и сказал, что книги А.Дикого здесь продавать нельзя. Вот так, на собственной шкуре я стал узнавать, что можно делать в этой демократической стране, а чего нельзя.

Стычки были у нас и в редакции, где с трудом удалось напечатать такие заметки, как «Слепой поводырь» об академике Сахарове и «Кому служит Солженицын». Однако мою последнюю заметку «Сукины дети» не удалось напечатать даже в журнале Туряницы, потому что В.А. Аилов заявил, что за такую заметку могут закрыть журнал. И тем не менее, за пять лет сотрудничества в журнале Михаила Ильича я, не только состоялся как журналист правого толка, но и научился издавать журнал и когда мы в 1982 году переехали на север штата Нью-Йорк, то я уже был готов взяться за дело самостоятельно».

А ВОТ, ЧТО ГОВОРЯТ ВРАГИ

Я.Костин, "Красное и коричневое" (а мы-то думали "красно-коричневых" изобрел министр ин. дел РФ еврей Козырев. -Линдекс), "Новое русское слово", 24.10.1984.

"Впервые я увидела его в храме Христа Спасителя, в том небольшом зале, где проходят общественные встречи русских эмигрантов, - рассказывает Зинаида Михайловна Григоренко. — В тот раз выступал писатель Владимир Войнович. Он, в частности, сказал, что большая часть его родственников была арестована во время сталинских чисток 30-х годов. "За что?" — раздался голос из задних рядов. "Ни за что, — ответил Войнович. - Год был 1937-й, арестовывали под гребенку всех подряд..." — "Ни за что, — отозвался голос сзади, —-в Советском Союзе никого никогда не арестовывали". Я обернулась. "Это Тетенов", - сказали мне. Раньше я его имя встречала только один раз: видела в газете "Прикарпатская Русь" его оскорбительное письмо, адресованное академику Сахарову".

"Он долго жил в нашем районе Нью-Йорка, на Фар-Рокавей, — вспоминает автор нескольких книг Марк Гиршин. — Внешне Тетенов похож на покойного Николая Ивановича Ежова, сталинского наркома внутренних дел. Того, что особенно прославился в тридцать седьмом. Невысокий, в серых глазах этакая сумасшедшинка. Амбиции — огромные. Антисемит. Любит говорить людям в глаза гадости. Скажет что-нибудь обидное для собеседника и скверно так улыбается: дескать, вот как я вас..."

"Я часто ездила к приятельнице на Фар-Рокавей и там с ним познакомилась, — говорит Лия Шульская, учительница из Москвы. - По профессии он как будто счетовод или колхозный бухгалтер, но когда философствует (а он это любит), то можно подумать, что перед вами, по крайней мере, Наполеон. Некоторые его высказывания мне запомнились. "Пока возле меня есть не менее тысячи людей, но пойдут за нами миллионы"; "Когда мы придем к власти, мы евреев уничтожать не будем, но и политикой им заниматься не дадим. Пусть занимаются своим извечным делом - торговлей". И еще: "Колхозы мы не разгоним. Мужик русский работать разучился, а хлеб стране нужен. Так что пусть-ка мужички пока еще поработают в колхозах". Однажды я спросила его, - продолжает Шульская, - не стыдно ли ему не работать и сидеть на шее американского народа. Он ответил, со всегдашней своей победоносной улыбочкой, что сидеть на велфэйре с семьей ему нисколько не стыдно и не неудобно, потому что богатства Америки накопили черные рабы, а не нынешние американцы".

"Когда он в середине 70-х годов появился в Нью-Йорке, то часто звонил Чалидзе, Литвинову, мне и другим бывшим диссидентам. Он явно желал втереться к нам, — говорит публицист, кандидат искусствоведения Борис Шрагин. - Этот Тетенов рассказывал, что был в СССР большим диссидентом. Ссылался на дружбу с Сахаровым и Солженицыным. Устраивал в Нью-Йорке какие-то демонстрации протеста, предлагал отправлять почтовые посылки советским диссидентам. У нас он, однако, доверия не вызвал, и мы воздержались от общения с ним".

Староста храма Христа Спасителя на 71 улице Вероника Штейн говорит: "Тетенову не удалось втереться в круг диссидентов. Его малая культура и непомерные претензии были у всех на виду. Тогда он попытался пристроиться к украинским националистам. Сначала печатал что-то в журнале карпатороссов против диссидентского движения. Потом вместе с Гуревичем и Синявиным начал выпускать журнальчик "Мысли и факты". Украинский националистический журнал, выпускаемый двумя русскими и одним евреем, просуществовал недолго. Он погиб естественной смертью не столько от недостатка фактов, сколько от полного отсутствия мыслей. Одно время был Тстенов членом американской группы НТС (Народно-трудового союза), но и оттуда был исключен."

Еще одно свидетельство. В конце 70-х - начале 80-х годов Тетенова несколько раз видели на конференциях AAASS - Американской ассоциации ученых славистов. Он появлялся в коридорах во время перерывов между заседаниями, неизменно стриженый по-крестьянски "под горшок", в тулупчике и с портфелем, отводил в сторону то одного, то другого американца-слависта и доверительно сообщал, что лучший Самиздат — у него. Только что "оттуда". Предлагаемые им рукописи действительно были "оттуда". Но восторга у американских ученых не вызывали: американцев поражал грубый шовинизм, антисемитизм и выпады против украинцев, которыми были полны эти сочинения.

О более раннем периоде жизни героя он сам рассказывает в документе, озаглавленном -"Случайные заметки о личной жизни, впечатлениях и размышлениях Николая Ивановича Тетенова. 8 июля 1971 — 24 декабря 1974 гг."Сочинение это, -вероятно, было переслано из СССР и опубликовано одним из американских официальных учреждений как Документ Самиздата. Вкратце события, изложенные на 105 страницах типографского текста сводятся к следующему. Николай Тетенов родился в 1937 году в Омске. В 1956 году окончил сельскохозяйственный техникум. По специальности бухгалтер. Отслужил в армии. Женился. Работал в совхозах, колхозах, на небольших фабричках. Был приговорен судом к четырем годам лишения свободы за жульничество: будучи бухгалтером, незаконно выписал своей жене государственные деньги. Отсидел.

Пожалуй, больше всего в биографии его удивляют метания Тетенова по стране: за десяток лет перед отъездом из страны он сменил полтора десятка городов и сел, оставив позади Петропавловск (Казахстан), Калининград, Одессу, Алма-Ату, Душанбе, Самарканд, Петрозаводск, деревни и поселки в Московской, Калужской, Куйбышевской областях... Почти везде отношения его на службе заканчивались скандалом и потоком жалоб в разные инстанции. В "Случайных заметках" говорится примерно о трех десятках жалоб, поданных в суд, прокуратуру, министерство, в профсоюзные организации, председателю президиума Верховного совета и даже в Комитет советских женщин.

Второе, что озадачивает при чтении "Заметок", это страсть автора к общению со знаменитостями. Деревенский бухгалтер все время пишет письма Солженицыну, диссиденту Якиру, музыканту Ростроповичу, писателям Виктору Некрасову, Василю Быкову, Лидии Чуковской, Евгению Евтушенко. Андрея Дмитриевича Сахарова он буквально завалил своими обращениями. Одним адресатам Тетенов дает советы, других одобряет, третьих порицает. При этом он не только требует ответов, но и жаждет встреч со знаменитостями. Дневник его полон восторженных воспоминаний: "От Сахарова поехали к Владимиру Максимову, который тоже встретил нас весьма дружественно, а на прощанье подарил Саше (сыну) свисток. Потом были у Натальи Светловой, через дверь обменялись несколькими словами..." К Солженицыну его не впустили дважды, писатель в записке даже прямо просил Тетенова воздержаться от писем, но Николая Ивановича ничто не останавливало. "Настоящее письмо не экспромт, - писал он знаменитому писателю. — Оно рождено беспокойством быть заживо погребенным в вашем сознании..." "Быть заживо погребенным в сознании" - это впечатляет...

И вообще в это время - начало и середина 70-х — бухгалтер Тетенов — революционер с головы до пят. В СССР ему все не по душе. "Мы живем только надеждами на эмиграцию'', пишет он 9 aвгустa 1974 года Виктору Некрасову и в том же письме просит одолжить сто рублей. Сначала он хотел получить вызов из США (этим должен был заниматься Сахаров), но потом придумал себе тетю-еврейку из Иерусалима и выехал в общем порядке по визе государства Израиль. Нет, нет, он не был в те годы антисемитом. И черносотенцем не был. В одной из многочисленных своих жалоб он даже обвинил какого-то заводского главбуха в том, что тот "антисемит и самозванный представитель русского народа" (февраль 1974 года). Беседуя осенью 1974 года с представителем КГБ, Тетенов, "отвечая взаимной откровенностью", сказал кагебешнику: "Я покидаю Советский Союз, потому что мне не нравится советская власть, где постоянные гонения... отсутствие элементарных демократических свобод... а, главное, утрата веры в народ... делают жизнь здесь невыносимой". (18 ноября 1974 г.) Так, с утратой веры в народ, он и уехал. И оказался в Соединенных Штатах Америки (очевидно, в начале 1975 года). Все дальнейшее мы уже знаем".

Л.Леонов – Н.Тетенову (23.11.2003 г): «Ваш журнал для меня представляет особую ценность. Если Вы сравните его с моим Линдексом в интернете, то согласитесь, что принципы построения у этих двух подборок одинаков: дать возможность читателям ознакомиться с наиболее интересными и важными материалами русского Сопротивления. У Вас "Русское самосознание", у меня "Да здравствует русское национальное самоутверждение!". Я считаю, что самоутверждение включает самосознание, как один из своих этапов, может быть, начальный. За ним должны последовать такие этапы, как самоидентификация, самоуважение, самоопределение, самозащита. И цель, конечный результат - самоутверждение русского народа в этом мире.

Н.Тетенов – Л.Леонову (23.11.2003 г.): « Журналы в компьтере есть только с 1988 года. До этого года у нас не было такой возможности, чтобы делать их в компьютере: жена Люда все это осваивала медленно и часами звонила среднему сыну и все это записывала как и что надо делать. А сегодня она "гостит" у сына, чтобы объяснить ему, как провести в доме электричество, словом, "некрасовская женщина" - коня на скаку остановит, (нет, коня не остановит), но в горящую избу войдет...

Я долго ищу энтузиастов, которые бы помогли мне сканировать журналы с 1984 по 1997 годы, но все пока что заканчивается одними обещаниями. Наших людей (к сожалению) трудно раскачивать...

Автобиографию можно расширить разве что за счет публикаций в еврейской прессе. В 1984 году, кажется, в июне кошерная газета (НРС) напечатала обо мне 6 погромных статей, под броским заголовком "Как КГБ ведет пропаганду фашизма на Западе", и процесс пошел...(фрагменты этой статьи здесь приводятся, - Л.Леонов)  У меня тут же появились два новых подписчика с "Голоса Америки Мстислав Антонов и Локадия Джоржевич. Тираж всегда был маленьким - 50 экз. Подписчики в Австрии, Германии, Франции, Канаде, Австралии и конечно же я постоянно посылал в СССР - последнее время Б. Миронову и Саше Харчикову и в Ленинскую библиотеку.

Идея создания журнала возникла, как только мы из Нью-Йорка переехали на север штата. К тому времени я в какой-то мере преодолел ликбез (успел прочесть пару десятков неплохих книг и пообщаться с людьми "второй волны эмиграции", где кое-кто из них рассматривал меня как еврея и, вне всякого сомнения, чекиста и провокатора, поскольку я постоянно выступал с открытым забралом).

Еще я хотел начать издавать сам журнал, потому что меня отовсюду выгоняли, либо отказывались печатать. Мне даже у Михаила Ильича Туряницы не удалось напечатать заметку "Сукины дети", поскольку Лев Волин стал убеждать М.И., что после такой заметки журнал закроют. А уж коли начал журнал издавать сам, то своя рука - владыка, где я тут же напечатал "Сукины дети". А материалы я подбирал в основном в Джорданвилле, где у них неплохая библиотека, хотя в особый жидоморский отдел у меня не было доступа, поскольку меня они просто боялись. Как видите, сколько шороху может навести один "Александр Матросов"! Позже, туда (в архив) пустили только Олега Платонова, который там занимался что-то дней 40, да и ему потом отказали во вторичной поездке.